Лесной техникум 4: За тридевять земель

— А это как со змеиной шкурой. Яга меня научила прятать её в себе…

— Это, значит, не шкуру скидывать, а наизнанку выворачиваться? Вот старая извращенка! — прокомментировал Кузнец и тут же дал совет бывалого: — Можно, конечно, но ты сильно этим не увлекайся. Разве что колечки свои можешь так прятать. Да и ты, мелкий, тоже. Особенно поначалу. Ну, поехали!

Ваня перекинулся с третьей попытки, что вызвало взрыв неподдельной радости со стороны Ильмеры. Она тут же подскочила к нему и поцеловала в чешуйчатый нос.

Но дальше начались сложности. Сложности с полётом. По прикидкам старшего товарища, он был готов к тому, чтобы уверенно встать на крыло, но всё, что получалось у молодого Горыныча — немного подпрыгнув (что при наследственной комплекции Горынычей выглядело уже довольно комично: представьте себе прыгающего в высоту крокодила) он, судорожно хлопая крыльями, удерживал себя несколько секунд в воздухе, после чего бестолково падал на землю. Вариант взлететь с разбега даже не рассматривался: ты попробуй разгонись на таких-то коротких лапках! После десятка попыток, завершившихся без какого либо прогресса, пращур махнул рукой:

— Ладно, на сегодня хватит. Есть у меня мысль, как тебе помочь. Завтра поутру и начнём.

В результате вечером у Вани появилось немного свободного времени, которое он посвятил тому, что, сидя на заваленке правил найденный Ильмерой кинжал одоложенными у старшего Горыныча надфилями. Надфили эти, по уверениям Кузнеца, и алмаз режут, а потому с древней бронзой справлялись уверенно. Вскоре к нему подсел и сам Кузнец.

— Не, мелкий, ты наглец, конечно. Вот что: за всю мою заботу ты отдашь мне весь облой с этого ножика. И выпор, вот здесь он был, — пращур безошибочно указал на то место, где Ваня отломил от рукоятки лишний металлический стержень.

— Я, вообще-то хотел отдать нашим, на исследование, — ответил Ваня. — Давай половину на половину?

— Своим, это Вилимычу, что ли? — сразу догадался Кузнец.

— Ндык. Он у нас алхимик.

— Он вообще алхимик, такой, что и богам завидно. Согласен, пополам. Но всё, что он там у себя наисследует мне пришлёшь.

— Я ему, конечно, скажу…

— А ты ему скажи, что я ему свои наработки тоже пришлю. Сам за тобой будет бегать, чтобы со мной списаться. А ты на этом ножике ручку нормальную всё же сделай. Я научу как. Оно хоть и не железо, но для руки всё одно, дерево и кожа приятнее, да и на морозе, что железо, что бронза, всё одно — руку отморозишь.

На следующее утро Кузнец привёл Ваню и увязавшуюся за ними Ильмеру на просторный уступ рядом с кузней. Вниз уходил крутой обрыв, метров на триста, а с самого уступа открывался удивительно красивый вид на межгорную долину.

— Вот здесь и будем тебя учить, — сказал Кузнец подходя к самому краю обрыва. — Красиво тут.

— Красиво! — согласился Ваня.

— А когда летишь ту, то ещё красивее, — сказал Кузнец.

Сказав это он быстро нагнулся, схватил Ваню за левую ногу и, раскрутив над головой, бросил вперёд и вверх над пропастью.

Вращаясь кубарем, Ваня судорожно перекинулся, запутался в крыльях, но как-то вывернулся, чтобы распахнуть их и заскользил, планируя по широкой дуге.

— Крыльями, крыльями маши! Высоту набирай! — кричал ему Кузнец.

То ли Ваня услышал, то ли сам сообразил, но начал работать крыльями, забрался вверх на пол сотни метров, но при этом забыл смотреть вперёд, за что и был тут же наказан. Вековая сосна, очень живописно стоявшая на маленьком уступчике метров на сто ниже того места, откуда Ваня начал свой полёт, выроста перед его глазами словно ниоткуда. Он ещё успел немного затормозить крыльями, прежде чем обнял дерево всеми четырьмя лапами. Сосна обиженно скрипнула, накренилась и рухнула в пропасть, увлекая начинающего Горыныча следом.

— Да ты ж! Триста лет стояла тут, пока один балбес!… — досадливо воскликнул Кузнец, прыгая со скалы и на ходу перекидываясь.

Вскоре он показался над краем пропасти, таща Ваню в его драконьей форме за шиворот, вцепившись в него своими задними лапами. Аккуратно положив Ваню на землю он перекинулся и тут же принялся останавливать бросившуюся на него мавку:

— Тих, тихо, красавица! Сначала лечи его, потом кусаться будешь! А ты, мелкий, подожди перекидываться!

Ваня же, лёжа на земле, как-то странно вздрагивал и побулькивал.

Ильмера пару раз судорожно перевела взгляд с Кузнеца на своего жениха и как бы ни чесались сейчас её ядовитые зубы на этого ящера-пращура, но бросилась она к Ване. Прежде всего залечила раны на загривке…

— Да это оставь, само зарастёт, рёбра ему смотри!