Читаем Лесной замок полностью

С другой стороны, Алоис, не исключено, с излишней суровостью судил о старшем сыне. Клара без конца твердила ему, что мальчик уже, слава Богу, не тот, каким его отправили на ферму к Иоганну Пёльцлю. Ее родители повлияли на него явно в лучшую сторону. Он сделался куда воспитаннее. Перестал глядеть волком на окружающих. Перед отъездом, утверждала Клара, он казался ей лицемером, хвалящим тебя в лицо и рассказывающим о тебе гадости за глаза. Доказательств у нее не было, но она не сомневалась в справедливости собственного суждения. А теперь в парне появилось что-то хорошее. Может быть. Потому что он по-прежнему слишком долго разъезжает верхом на Улане. Но, добавила Клара в разговоре с Алоисом, она готова с этим смириться. Пусть уж лучше скачет по холмам, чем заигрывает с собственной сестрицей.

— Да что ты понимаешь в таких вещах? — спросил Алоис.

— Ничего. Но в юности я кое на что насмотрелась. В некоторых семьях. Хотя распространяться на эту тему не стоит. — Голос не выдал Клару, которой хотелось сказать по этому поводу нечто большее. Разве что она чуть-чуть покраснела.

Человеческая способность отгораживаться глухой стеной от правды, которую не хочешь не только обсуждать, но и принимать к сведению, всегда вызывала у меня невольное восхищение. Не знаю, можно ли сравнить преодоление этого барьера со штурмом, допустим, Альпийского хребта, но, так или иначе, заслугу приходится приписать Болвану. Это Он наложил запрет на кровосмешение (ну не мы же?) и в качестве дополнительной меры защиты лишил инцестуариев памяти о содеянном.

Вследствие чего мы вправе повести разговор об упущенной выгоде. Большинство мужчин и женщин не способно взглянуть неприятной правде в глаза. Поэтому едва ли не каждый обладает умением лгать себе самому — умением, которое нельзя не назвать богоданным. Так что я вполне верю в искренность Клары, когда она тревожилась насчет Алоиса-младшего и Анжелы, ни на мгновение не задумавшись о том, не доводится ли ей собственный муж не двоюродным дядей, а родным отцом.

2

Меня тоже тревожили перемены, происходящие с Алоисом-младшим. На первый взгляд, они были явно в лучшую сторону. Судя по его поведению, Алоиса можно было принять за располагающего к себе славного парня.

Бесы, оставленные мною в Австрии на время моего отсутствия, с удовольствием доложили, что им удалось снять копию с короткого письма, написанного Иоганном Пёльцлем и доставленного на ферму самим Алоисом-младшим. В письме юноше была дана отменная характеристика.

Однако аутентичность письма вызвала у меня серьезные сомнения. С одной стороны, мне достался не оригинал, а копия, снятая агентом. А это мешало мне пустить в ход один из своих талантов: я умею проникать человеку глубоко в душу при одном взгляде на написанный им собственноручно текст. Тут уж от меня не спрячешься! И малейшая фальшь сразу же выплывет наружу.

Как я уже не раз указывал, оставленные мною в Хафельде подручные не были подлинными мастерами своего дела. Поэтому они ограничились тем, что, изучив письмо старого Иоганна (оставленное Кларой в шкатулке для шитья), сняли с него копию. Будь они поискушеннее, догадались бы подделать письмо, заменить оригинал подделкой и доставить его мне.

В отсутствие почерковедческих характеристик мне пришлось довольствоваться голым текстом.

Досточтимая дочь!

Передаю это письмо с парнем. А он вручит тебе. Твоя мать говорит: он парень что надо. Будет тосковать по нему и плакать. Так она говорит.

Сообщи досточтимому супругу: Алоис-младший — парень что надо. Прилежный труженик. Парень что надо.

Твой отец Иоганн Пёльцль

Конечно, я мог бы включить Шпиталь в план предрассветного рейда и таким образом проникнуть в мысли старого Иоганна, однако рассудил по-другому. Иоганн — старый упрямец, в душу которого без мыла не влезешь, а все, что мне надо узнать об Алоисе-младшем, можно заполучить прямо здесь, в Хафельде. Кстати говоря, мелкие бесы, оставленные мною тут, к моему вящему изумлению, добились определенных успехов. Даже будучи предоставлены самим себе, они в общем и целом справлялись с заранее сформулированными задачами. А одному из них я в самое ближайшее время собрался преподать несколько уроков инсталляции сновидений.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Отверженные
Отверженные

Великий французский писатель Виктор Гюго — один из самых ярких представителей прогрессивно-романтической литературы XIX века. Вот уже более ста лет во всем мире зачитываются его блестящими романами, со сцен театров не сходят его драмы. В данном томе представлен один из лучших романов Гюго — «Отверженные». Это громадная эпопея, представляющая целую энциклопедию французской жизни начала XIX века. Сюжет романа чрезвычайно увлекателен, судьбы его героев удивительно связаны между собой неожиданными и таинственными узами. Его основная идея — это путь от зла к добру, моральное совершенствование как средство преобразования жизни.Перевод под редакцией Анатолия Корнелиевича Виноградова (1931).

Виктор Гюго , Вячеслав Александрович Егоров , Джордж Оливер Смит , Лаванда Риз , Марина Колесова , Оксана Сергеевна Головина

Проза / Классическая проза / Классическая проза ХIX века / Историческая литература / Образование и наука
Николай II
Николай II

«Я начал читать… Это был шок: вся чудовищная ночь 17 июля, расстрел, двухдневная возня с трупами были обстоятельно и бесстрастно изложены… Апокалипсис, записанный очевидцем! Документ не был подписан, но одна из машинописных копий была выправлена от руки. И в конце документа (также от руки) был приписан страшный адрес – место могилы, где после расстрела были тайно захоронены трупы Царской Семьи…»Уникальное художественно-историческое исследование жизни последнего русского царя основано на редких, ранее не публиковавшихся архивных документах. В книгу вошли отрывки из дневников Николая и членов его семьи, переписка царя и царицы, доклады министров и военачальников, дипломатическая почта и донесения разведки. Последние месяцы жизни царской семьи и обстоятельства ее гибели расписаны по дням, а ночь убийства – почти поминутно. Досконально прослежены судьбы участников трагедии: родственников царя, его свиты, тех, кто отдал приказ об убийстве, и непосредственных исполнителей.

А Ф Кони , Марк Ферро , Сергей Львович Фирсов , Эдвард Радзинский , Эдвард Станиславович Радзинский , Элизабет Хереш

Публицистика / История / Проза / Историческая проза / Биографии и Мемуары