Лесновидящие. Книга первая. Преображение

Андрей Суровый Лесновидящие. Книга первая. Преображение

От автора

Сказка для взрослых и не очень.

1

В селе Прытково давно уже подозревали, что Юрий Иванович Заболотный ходит в лес не столько ради охоты, сколько ради браконьерства. А как еще расценить то, что этот немолодой мужчина шестидесятидвух лет от роду не промышляет мясом убитых зверей и не тащит за собой из лесу пару-тройку туш косуль или кабанов? А ходит-то он туда регулярно, уже всяк кому не лень хоть раз видел его в полном охотничьем снаряжении. Пройдет так, здраьсте-здрастье – и нырь в лес! Или вынырнет из него и прямиком к себе в хибарку. Среднего роста, коренастый, седой, с густыми непричесанными волосами, очередной раз он выходил на опушку, неторопливо топча мокрую траву кожаными высокими сапогами, в костюме «Горка» и камуфляжной кепке. В руке его было ружье-вертикалка, эхо выстрелов которого уже было уловлено несколькими местными жителями. Вот и в этот раз после очередных «лесных разборок» брел он домой. Его в меру морщинистое лицо не выражало никаких особенных эмоций, разве что появившаяся с ворзастом маскообразность придавала ему отдаленное сходство с бывшим президентом России Борисом Ельциным.

В этот день в Прытково было пасмурно и моросил привычный августовский дождь. Лето клонилось к завершению. «Неужели в этот раз без зевак?» думал Юрий Иванович, подразумевая местных глазливых старушенций-сплетниц. Однако, от глаз Илоны Давыдовны не ускользнул вид этого псевдо-охотника, захлопывающего за собой дверь своей хижины. Все ее сомнения подтвердились окончательно и она решила завести с ним беседу, когда в следующий раз его встретит.

Илона Давыдовна Шурова поселилась здесь всего лишь полтора года назад и при весьма странных обстоятельствах. Когда ее спрашивали о причинах, которые привели ее из большого города в эту богом запамятованную деревеньку, она весьма уклончиво отвечала, что ей обрыдла городская суета, а сия местность ей очень нежно полюбилась. В некоторой степени ее можно было понять: Прытково находилось в ста километрах от Красноярска и в пешей прогулки от журчащего Енисея. Вездесущая пышная растительность, кристальный воздух, гробовая, звенящая щебетанием местных птиц, тишина, а также всплески маленького озера с холоднючей чистейшей водой. Все это привлекало любого пришлого.

Местные в свое время приняли Илону Давыдовну тепло. Женщина пятидесятивосьми лет, слегка в теле, с крашеными в темно-рыжий цвет волосами до ключицы и с весьма крупными очками на лице, она выглядила старше в отличии от того же Юрия Ивановича. Жители села отмечали ее доброту и щедрость. А кое-кто вообще записал ее в знахарки, дескать, такими нетрадиционными зельями промышляет, что аж диву даешься. Илона Давыдовна с улыбкой открещивалась и утверждала, что ее мать увлекалась биологией и привила ей любовь к растениям и травам, в том числе и целебным. Действительно, кто хоть раз побывал в ее жилище поражался букетом травяных ароматов, а так же повсеместным гербарием на стенах и там и сям расставленным емкостям со снадобьями. Папоротник, Иван-да-Марья, Мать-и-Мачеха, Зверобой, Бел Таленц, Расковник, Чертополох… казалось, они были чем-то вроде домашних любимцев для нее, а сложносочиненный запах этих чудодейственных растений мгновенно пьянил тех, кто отворял дверь в ее хижину.

Илона Давыдовна помогала людям по мере возможности, но не всегда результативно, о чем она учтиво об этом предупреждала своих «пациентов». Некоторых это раздражало, некоторые принимали это как норму. А кто-то верил, что она – добрая ведьма. В общем, энное количество слухов о ней успело сформироваться, несмотря на то, что в разговоре она не давала поводов для них. Общалась с людьми крайне вежливо и деликатно.

Илона Давыдовна была мельком знакома с Юрием Ивановичем, лишь пару раз поздоровались и перекинулись общепринятыми фразами о погоде.

Теперь же, после нескольких криков животного происхождения, доносящихся из леса и вид этого персонажа с ружьем на перевес ее весьма насторожил. Ситуацию, также, усугубила тушка молодого кабана, которого она недавно обнаружила на опушке леса. Разумеется, можно было напенять на более крупных хищников, однако характерное ножевое ранение под лопаткой говорило о совсем другом. Да и лапы его были связаны резиновыми прутьями со специальными застежками. Илона Давыдовна еще к тому же заметила, что шерсть на боку была с красноватым оттенком. «Должно быть, вытер нож от крови», подумала она в тот день. Думалось ей, что этот кабанчик прополз смертельно раненным на боку и добрался до опушки, где и отдал богу душу. Все это недвусмысленно намекало на браконьерство и жестокое обращение с животными.

Тушу этого зверька по каким-то странным причинам Илона Давыдовна отнесла обратно в лес. В этот момент ее никто не видел. А если бы и увидел, то не смог бы объяснить, для чего она это сделала. Возможно, хотела отдать природе то, что ей принадлежит, даже в неживом виде…