Лесные призраки

Что в итоге сумел сделать Хрущёв за время своего правления? Раскритиковал умершего Сталина, тем самым осложнив отношения с Китаем? Снова перешёл на доллар, как валюту внешней торговли, тем самым похерив план о создании независимого от американцев рынка? Чуть ли не довёл мир до ядерной войны во время Карибского кризиса?

Да, он облегчил жизнь города, началось строительство многоквартирных домов, а колхозники получили паспорта и возможность уехать. И они уезжали, молодёжь покидала когда-то многочисленные деревни, сёла и хутора. Коллективизация, сделавшая из крестьян рабов, стала самым необдуманным и даже преступным шагом Сталина, но аграрная политика Хрущёва, всякие «Рязанские чудеса», поднятая целина и повсеместное засевание кукурузы, отбор приусадебных участков – всё это добило, уничтожило русского крестьянина. В 90-е деревни закономерно обезлюдели.

Политика Хрущёва также ударила и по мне. Ведь в конце 50-х он затеял масштабные военные реформы, обернувшиеся сокращением 3,5 миллиона профессиональных военных! Причём многие офицеры-фронтовики увольнялись «просто так», даже без пенсии!

Честно сказать, никогда бы не думал, что подобные сокращения могут коснуться разведки и специальных сил, но, увы, коснулись. Хотя выбор у меня был, я мог переждать кадровую чистку, вновь отправившись в Юго-Восточную Азию. Боевые действия ещё шли в Лаосе и Камбодже, да и в самом Вьетнаме опять начиналась заваруха – не желая рождения новой коммунистической державы, начали активно «мутить воду» американцы.

Но возвращаться в душные джунгли и вновь расставаться с семьёй я не пожелал. Достаточно рисковал собой, хотелось наконец-то пожить после 12 лет войны.

Мне удалось выбить офицерскую пенсию и устроиться учителем французского языка в Арзамасе. Мама уже плохо видела, отец стал совсем тяжёлый, зато жена продолжила шить, потому в средствах мы были не особо стеснены.

Только после 55-го года закончился военный цикл моей жизни. 37-летний, ещё достаточно молодой, я в то же время чувствовал себя древним, прожившим сотню лет стариком. Так и было, ведь жизнь на войне течёт совсем но-иному, а я посвятил ей треть своих лет.