Лесные тайнички. С вопросами и ответами для почемучек

Жизнь у зайца особая. Всем от дождя и метели радости мало, а зайцу они на пользу: след смывают и заметают. И хуже нет, когда погода тихая да тёплая: след горячий, запах долго держится. В какую б густель ни забился – нет покоя: может, лиса за два километра позади – тебя сейчас уже за хвост держит!

Так что вот, трудно сказать, какой заяц длины. Который похитрей – покороче, поглупее – подлиннее. В тихую погоду и умный вытягивается, в метель да ливень – и глупый укорачивается.

Что ни день – длина у зайца другая.

И очень редко, когда уж здорово ему повезёт, бывает заяц той длины – с берёзовое поленце, – каким человек его знает.

Знают про это все, у кого нос лучше глаз работает. Волки знают. Лисицы знают. Знайте и вы.

То есть толстыми зайцы не бывают? Они что, на диете сидят?

Хорошие бегуны никогда толстыми не бывают. Это касается всех бегунов – и тех, кто убегает, и тех, кто преследует. Где вы видели, например, толстого волка или толстую лисицу? Этих зверей ноги кормят, а зайцу ноги жизнь спасают. Не способствует откладке «лишнего» жирка и зимняя заячья «диета» – осиновая и ивовая кора.

Тайна чёрного дятла

Чёрный дятел – желна́ – большой дятел, с ворону. А носище у него что твоё долото. Дерево рубит – только щепки летят. И немалые: то с карандаш, а то и с пенал.

Однажды желна за два лета целую лесную сторожку в щепки разбил. Что и говорить, дятлов нос – инструмент завидный. Бывает, в свежем дереве дыру в два кулака и глубиной по локоть пробьёт. Да и не в какой-нибудь там рыхлой осине, а в узловатой ёлке, да у самого корня: топором стукнешь – топор отскакивает! Не дятел прямо, а лесоруб.

Если о дятле просто по дырам судить, то получится, что желна лесу враг. Но если к дырам внимательно приглядеться, то поймёшь, что не враг он лесу, а друг. Лесу друг и первый леснику помощник. Потому что дыры желна выбивает только в больных и заражённых деревьях. Заглянешь в дыру и непременно увидишь в глубине либо загнившую сердцевину, либо ходы муравьёв-дровосеков. И хоть на вид дерево свежее и здоровое, а никуда уже не годится. Надо его скорей на дрова рубить, пока оно само не сгнило и соседей не заразило.

Настоящие лесники ценят желну. Он как безошибочный указатель. Ни один человеческий глаз не разглядит ещё, что дерево заболело, а желна уже нашёл его и пометил. И не просто пометит, а раздолбит в самом больном месте: вытащит личинок и переловит муравьёв. И не было ещё случая, чтобы желна ошибся и повредил здоровое дерево.

Лесники к деревьям и присматриваются, и выстукивают их, а отличить наверняка заболевшее от здорового так и не могут. А желна прицепится, раза два стукнет – и будто на рентгене просветит! А бывает, что до больного места сантиметров двадцать сквозь здоровую древесину добирается!

Это и есть загадка желны.

Про грифа говорят, что он на метр под землю видит. Про желну можно сказать, что он «видит» сквозь дерево.

Как желна видит больное дерево?

Больное дерево желна (чёрный дятел) скорее чувствует, чем видит. Личинки короедов развиваются в поверхностном слое древесины (под корой), оставляя извилистые ходы-пустоты. При ударе клювом, который наносит желна, они резонируют. Желна воспринимает резонансные колебания кончиком своего клюва и точно определяет, где находятся личинки. Вполне вероятно, что важную роль играет и острое зрение дятлов. Короеды, откладывая яйца под кору елей и сосен, просверливают её своим яйцекладом. Мельчайшие отверстия на коре для человеческого глаза едва заметны, но для дятла разглядеть их не составляет труда.

Жадная сойка

Зимой самая добычливая охота с фоторужьём – у жилья. «Добыл» я тут и сороку, и ворону, и галку. Но никак не давалась мне сойка. И не потому, что очень уж осторожна. Осторожна и пуглива она в лесу – что правда, то правда. А у жилья она куда глупее сорок, ворон и галок. Эти к человеку весь год приглядываются, доверяют только тем, кто внимания на них не обращает. А сойка – вольная птица. У жилья она бывает только зимой и потому не знает всех человеческих хитростей.

На прикормку сойка летит доверчиво и жадно. Но из-за этой-то жадности и трудно её снять. Вдруг появится, стукнет коготками жёсткими по деревянной доске, кинется к куску, взмахнёт широкими крыльями – и уже в воздухе. Спрячет кусок в лесу – за вторым летит. Опять стук коготков, быстрый взмах крыльев – в глазах рябит: рыжее, белое, чёрное! От леса к дому, от дома к лесу, кусок за куском, туда-сюда – ни навести не успеть, ни снять.

И вдруг удача! Помогла та самая соечья жадность, которая до сих пор так мешала. Жадность и… три картошки.