Лесные тропы

Утром, днем, пока летают ярко раскрашенные бабочки, крепко спит слепец. Сморщенными мешочками повесил он свои крупные цветы. В темноте слепец раскрывает их белоснежными звездами, и сумрачные летуньи ночи, гудя, несутся на издали видные лепестки.

Бабочки также летают по часам.

А птицы?

Гулко ухнула, со свистом мелькнула лохматая тень, пропала во мраке у вершин деревьев. То пролетела сова, серая неясыть. В кустах щелкает и булькает и трелью рассыпается соловей. Смолк и он. Полная тишина. Прозрачна летняя ночь. Заалела полоска зари. И вдруг точно маленькая-маленькая флейта тихонько высвистывает коротенькую песенку. Это горихвостка начинает утро. Одинокая песенка повторяется всегда приблизительно в два часа утра, в четверть третьего — не позже, в погожий майский день. А за горихвосткой тонко, чисто и нежно свистит малиновка.

Когда бушует вьюга, льет дождь, сугробами лежит снег, тогда с живыми часами, конечно, дело обстоит хуже: они замирают, прячутся, улетают.

Но некоторые из них все-таки действуют исправно, только надо уметь их подсмотреть и подслушать.

В самую жестокую стужу, среди непроглядной тьмы, в хлеву, громко хлопая крыльями, поет петух. Верный будильник, давным-давно испытанный, правильный, точный счетчик времени. Встать с петухами — значит, не опоздать ни на какую работу.

Одни цветы распускаются утром, когда свежо. Другие спят днем в полдень, в жар. Некоторые, как уже сказано, цветут ночью. Почему? Отчего просыпается петух? Зачем он орет свое кукареку в темноте? Тоже никто не скажет.

Но своего рода часы везде несомненно есть.

ЛОВУШКА-БОГАТЫРЬ

Довольно давно изобретена, а теперь замечательно усовершенствована могущественная ловушка.

В лесу, на взморье, по берегам озера, над лугом, среди кочек болота — везде для нее добыча. Вцепляется стальными зубьями, затягивает предательские петли. Она огромна, эта ловушка? Нет, она немного больше двух кулаков, сложенных вместе, сделана из стекла, оправленного в дерево или кожу, никого, ничего ловушка даже не трогает, но, подхватив мгновенный отблеск света, ловит изображения всего и всех. Так это фотокамера? Вот именно.

Маленькая коробка, удобно носимая на ремне через плечо, дает лучшую, более богатую добычу, чем все ружья, крючки и сетки.

Любителю всякой охоты успех важнее, чем добыча. Охотнику интересно то, как выследить, настигнуть, овладеть. Стрелок никогда не думает, вкусной ли окажется убитая утка, а часто лезет за ней в трясину с опасностью для жизни. Человек с удочкой, конечно, понимает, что удобнее, проще, дешевле купить рыбу, пойманную сетью, но сидит, терпит комариную казнь; в другой раз дрожит от холода, сидит мокрый, голодный, выжидая, не придет ли рыба, не клюнет ли на его приманку.

Даже при удаче у победителя остается шкурка, чучело, чаще вовсе ничего не остается, кроме воспоминания. Для любителя оно дороже всего. Фотокамера наловит таких воспоминаний много, сохранит их долго и потом покажет не мертвыми обрывками шерсти или перьев, а в том виде, как они когда-то промелькнули, озаренные светом жизни.

Бесконечно разнообразна, неисчислимо богата охота фотографа.

Медведь, оскалив зубастую пасть, высунул из берлоги страшную морду. Божья коровка вот-вот слетит с былинки: уже раскрыты все четыре крыла. Ястреб спускается на гнездо с мышью в когтях. Стая стрекоз реет над лужей, и прозрачные их крылья блестят. Все улавливает чувствительная пленка.

Хитрое это дело — снимок с диких существ. Никакое оружие не знает скоростей, вполне обычных для ловушки мгновенных отблесков, Даже не в четверть секунды, а скорее, в какой-то почти неизмеримо малый промежуток времени, фотограф должен увидеть свою цель, навести на нее объектив и щелкнуть затвором камеры. Зато, в случае удачи, какая награда!