Лесоруб Кумоха

Понятно, что любящий отец не хотел видеть своего дорогого наследника развалиной.

Так Юсси и не стал рыбаком.

Однако Тайпо не оставил попыток приохотить подрастающего бездельника к какой-либо работе. Спустя некоторое время он сказал жене:

— Надо же парню немного потрудиться. Пусть хотя бы за сохой походит. Ведь он до сих пор думает, что мука, как клюква, на полянах сама растет.

А мать поехала к родственникам в соседнее село и привезла оттуда убогого старичка: руки скрючены, голова все время на грудь падает, будто он поклоны бьет.

— Что за чучело? — удивился богатый хозяин.

Зачем так говоришь, Тайпо? — обиженно прошамкал старик. — Я в детстве был не беднее тебя. Но судьба моя так повернулась, что стал я не купцом, а пахарем. Ходил за сохой, пахал, вот руки-то мои закостенели и голова плохо держится…

— Ты хочешь нашему единственному сыночку такой же хворобы? — закричала мать, обращаясь к Тайпо. — Пусть его так же скрутит? Ой, несчастная я!..

Тайпо не хотел, чтобы его любимый сын к старости стал убогим.

Так Юсси и не приобщился к землеробам.

Через некоторое время богатый хозяин снова завел разговор о сыночке-лентяе:

— Если карел не умеет топора в руках держать, то разве это карел? Надо парню хоть немного с лесорубами поработать.

На этот раз мать привезла в дом такого старца, что два предыдущих по сравнению с ним могли сойти за богатырей и писаных красавцев.

Старик весь трясся, как осиновый лист на. ветру. Борода у него стояла дыбом и сплелась с седыми космами так, что даже лица не было видно. Нос выглядывал из волос, как палец из рваного валенка. Руки у старика дергались сами по себе, ноги сами.

Приплясывая от трясучки, он еле-еле смог выговорить:

— Лесоруб я… отец с матерью выгнали меня из дома… стал я лес валить… походил по карельским лесам с топором… теперь вот уже ничего в руках держать не могу.-

— И ты хочешь, чтобы наш единственный сыночек… — снова начала мать.

Но Тайпо не дал ей закончить очередной вопль и твердо сказал:

— Молчи! Хватит! Пусть сын наш подрастет еще немного! Там видно будет!

Так Юсси и не приобщили к лесорубам.

Ночью богатый хозяин спросил у жены:

— Но почему другие рыбаки, пахари, лесорубы совсем не такие, а здоровые мужики? Почему?

— Потому, что их отцы и деды тоже были лесорубами, пахарями, рыбаками, — ответила жена. — А ты родился сыном богатого хозяина, потом сам стал богатым хозяином. Вспомни: те, кого ты видел, тоже считались в свое время богатыми. Но судьба за что-то покарала их, и они вынуждены были идти работать. Так и с Юсси: он сын богатых хозяев и у него в жизни будет одна работа — быть богатым хозяином. От другой работы он погибнет.

А через некоторое время стало известно, что все три старика — кривобокий рыбак, скрюченный пахарь и трясущийся лесоруб — сами никогда нигде не работали, а были нищими с какого-то заонежского базара и обманывали богатого хозяина, так как хозяйка за это им хорошо заплатила.

Но Тайпо лишь слегка потаскал свою жену за волосы: ведь, в конце-то концов, она пошла на этот обман из-за любви к Юсси! А кроме того, она, пожалуй, была права: сыну богатого работать, как все, негоже.

Но все время бить баклуши да валяться на овчине тоже непорядок.

Даже мать понимала, что сыночку надо готовиться к тому, чтобы стать хозяином.

— Пошел бы ты, любимый мой, в лес, на лужайку, где наши работники сено косят. Посмотрел бы, покричал бы на них! — говорила она.

— Сама и кричи, если хочется! — отвечал Юсси. — Гляди, что придумала: в лес мне идти! Вот докормите-дорастите меня до усов, тогда и посылайте куда хотите!

Ну, поили, кормили его, и выросли вскорости у парня усы. Мать опять за свое:

— Возьми коня, съезди на дальнюю ламбу, там рыбаки должны улов отцу сдавать, так ты посмотри, не утаят ли они рыбу, не обманут ли.

— Вот еще! — обиделся Юсси. — Отец- сам справится. Придумала — на коне по лесу скакать! Вот докормите-дорастите меня до бороды, тогда и посылайте.

Опять стали кормить и поить парня. Выросла у него борода. А ума-то не прибыло. И делать Юсси ничего не умел. Глупым был, жадным, нахальным — как птенец кукушки. Вся его работа: сладко есть, сладко пить да в баньке париться.

Про то, как Кумоха с отцом подсеку делали и встретились с богатым хозяином Тайпо

В конце лета Кумоха из работников вернулся.

Поглядел он издали на родную избушку — сердце похолодело.

Притулился дом к старому дереву, оконца узенькие, как глаз прищуренный, трубы нет: печка по-черному топится, дым под потолком стелется, в чердачное окно выползает. Крыша мхом поросла. Берестяные заплатки на окнах от ветра дребезжат. Еще до зимы далеко, а дрова уже’кончаются. Банька, что поодаль от избенки стоит, ссутулилась, скособочилась.

Солнце уходило за лес, и остроносые тени деревьев, как хищные звери, крадучись, бесшумно подползали к беззащитной беззаборной избенке, словно хотели сожрать ее.

«Совсем ослаб отец, с грустью подумал Кумоха. — Видно, нельзя мне больше далеко от дома уходить, нужно заработки поблизости искать, хозяйство в свои руки брать».