Лесоруб Кумоха

Наконец Ворон умолк. Устало откинулся к стене. Открыл глаза и, со злобой глядя на Кумоху, сказал:

— Я просил лесного хозяина Хийси о чуде!

Старушки низко поклонились колдуну.

«Сейчас я тебе устрою чудо!» — обрадовался Кумоха.

— Спасибо, хозяин, за хлеб-соль! — громко сказал он.

— Хромой черт в дальнем болоте — вот кто твой хозяин! — проговорил Ворон.

— Почему черт? удивился Кумоха. — Я такой же человек, как все…

Старушки от удивления уронили трубки на колени.

Ворон как раскрыл рот, так и забыл его захлопнуть.

— A-а! — закричал Кумоха. — Слышу! Слышу! А-о-у-е! Все слышу!

— Чудо сотворилось великое, чудо сотворилось великое! — запричитали старушки.

— Десять лет не слышал ничего! — продолжал кричать Кумоха. — И вдруг чудо! Как тебя звать, хозяин, кого мне по всей карельской земле славить?

Ворон захлопнул рот, приосанился и важно сказал:

— Я — Ворон, друг лесного хозяина Хийси! Я просил Хийси, чтоб он помог тебе, бедному, убогому человеку!

Кумоха низко-низко, почти лбом в пол, поклонился колдуну.

— Идите и расскажите всем о чуде! — приказал Ворон старушкам.

Старушки послушно засеменили к двери, тихо прикрыли ее за собой.

Ворон уже смотрел на Кумоху изучающе, как рачительный хозяин: мол, большой ли из тебя толк будет?

— И я пойду, хозяин! — проговорил Кумоха, стараясь казаться как можно более взволнованным. — Всем буду говорить…

— Нет, ты мой гость! — Колдун вскочил, чуть ли не повис на плечах у Кумохи. — Поживи чуток, отдохни. Дорога от тебя никуда не уйдет!

— Спасибо, хозяин. — Кумоха снова опустился на лавку. — Отчего ж не погостить.

— Сам-то ты чей? Откуда?

— Я сын кузнеца Снйлы, к отцу шел, под Пудож.

— Сийлы-богатыря? Что-то он мне ни разу про сына не говорил.

— Разве я не похож на него? — выпрямился во весь рост Кумоха.

— Похож, похож! — сказал Ворон. — Такой же здоровый… А где ж ты был? Куда ходил? Почему не при кузне, не пре отце?

— Так я же глухой! Отец меня не любит, про меня и говорить-то ему тошно… Чем похваляться — глухим да кривым сыном?

— Верно, верно…

— Жил я у лесорубов, на Иматре. Работа там кончилась решил к отцу зайти. Спасибо тебе, хозяин, приютил на ночь! Не оставил бы меня, так и ходить мне глухим до конца жизни!

Колдун только головой крутанул — мол, чепуха, такие чудеса я каждый день могу творить!

Потом бочком, бочком подошел к Кумохе, положил сухие, но еще крепкие руки ему на плечи, усадил на скамью. Когда светлые глаза Кумохи оказались вровень с топкими глазами колдуна, Ворон спросил ласково:

— Ты же не глухой был, зачем меня, старика, обманывал?

Кумоха, не смутившись и не раздумывая, ответил, утопаявзглядом в глазах колдуна:

— Чтоб тебе, хозяин, в делах помочь. Лишнее чудо никогда не помешает. Народ тебе уважение окажет, а ты меня за чудо отблагодаришь — вот и я не в накладе. К отцу не хочется с пустыми руками возвращаться!

Ворон пристально смотрел на Кумоху.

— Смышленый парень, — промолвил он наконец. — Поживи у меня денька два-три… А зовут тебя как? Только без обмана говори мне!

— Чего ж тут обманывать — Кумохой!

— Кумоха? Слыхивал я про одного Кумоху, сына Ийвана-лесоруба.

— Так мало ли Кумох на свете! — усмехнулся Кумоха. — Имя как имя… Не хуже Онти… или Феду… или Кондро… Каких только имен не бывает!

Слухи о чуде, старательно разносимые старушками по селу, уже приносили свои плоды: в избу к колдуну то и дело входили какие-то люди, низко кланялись, шептались с ним, во все глаза таращились на Кумоху.

Большинство приносили что-нибудь: несколько яиц, туесок мучицы, кувшин с моченой морошкой, связку сухих грибов.

Колдун сидел важный, изредка поглаживая шишки на щеках, косился глазом на Кумоху: мол, видишь, как меня уважают?

Кумоха же старался улыбаться как можно шире и часто поправлял сползающую от улыбки с глаза черную повязку.

Перед самым наступлением сумерек во двор колдуна вошел рыжебородый мужик.

Несколько крестьян, покуривающих трубки и ведущих меж собой неспешный разговор о чудесах, с любопытством уставились на незнакомца.

— Это двор Ворона? — спросил рыжебородый.

И, услышав утвердительный ответ, как подкошенный упал на колени, пополз к избе.

Возле заметенного снегом порога он остановился и звонко воскликнул:

— С места не двинусь, пока хозяин меня не спасет! Пусть замерзну здесь, жизнь погублю, но никуда больше не пойду! Если Ворон-колдун мне не поможет, никто на свете мне больше помочь не сможет!

Встревоженный Ворон накинул полушубок, вышел из избы к рыжебородому, спросил:

— Чего тебе, гость далекий? Какому горю помочь?

Сорвав с головы шапку, рыжий ткнулся в снег у ног колдуна и плачущим голосом проверещал:

— Дочку спаси, хозяин! Расколдуй дочку! Сотвори чудо! Ты все можешь! Сглазили мою девочку Улли! Спаси Улли хозяин! Чего хочешь тебе дам! Всю жизнь работать на тебя буду!

— Что с ней? — спросил Ворон. — Говори толком, не блажи.

— Спаси! Спаси мою Улли!.. — продолжал тыкаться рыжей головой в снег мужик.

Вокруг него уже собралось человек десять любопытных.

Ворон наклонился, рывком поставил рыжего на ноги, заглянул ему в глаза и сказал внушительно:

— Дочка-то твоя где?

— Заколдовали… — пробормотал рыжий.