Лесовик-2

Выбил еще один кусок руды. Им и отбил все свое мясо. После обработки огнем результат от первого отличался слабо. Но я все съел, все равно это было вкуснее, чем та бурда, которой нас потчуют наверху. Стоп, а зачем я тогда вкалываю? Если мне еду дают здесь? А затем, что если я не буду добывать руду, то она не будет поступать наверх, а сюда не будет поступать еда и есть мне тогда будет нечего. В общем, работать мне все же придется. Ну и ладно, поработаем. Теперь у меня в запасе еще десять часов. Внезапно повысилось ночное зрение. Не могу сказать, что сразу вся темнота отступила, но стало видно немного дальше. Мелочь, а приятно.

Недостающие до нормы сто сорок кусков я выбил за три часа и сорок минут. Камней я тоже добыл два, но один из них годился на камень душ, поэтому отправку тележки я задержал. Кроме того, я получил долгожданный плюс к выносливости, и плюс к силе был на подходе, до него оставалось всего два процента. Когда система известила меня о начинающемся голоде мне наконец–то выпал камень. Его я даже не стал проверять от греха подальше, надо сдавать норму. Отправил крыс отвезти тележку. За это время я успел набить еще сорок два куска руды. Это оставим на завтра.

— Почему не все куски в корзине? — Грызька явно заинтересовался моей дележкой.

— Потому что завтра с меня потребуют в два раза больше, а я могу и не успеть.

— Ты много говоришь!

— Так надо!

Он пошевелил усами, кивнул головой и больше вопросов не задавал. Крысы уволокли тележку, а я продолжил работу. Меньше чем через полчаса я добил еще один уровень рудокопа, что увеличило мою силу еще на два пункта, а еще через полчаса сила все–таки подросла еще на единичку. Где–то в это время система поблагодарила меня за сотрудничество, видать тележку доставили по назначению.

Несмотря на все увеличения характеристик и профессий, вкалывать на добыче руды удовольствие все равно ниже среднего, особенно когда после некоторых ударов не получаешь ничего. Это очень обидно. Тем не менее, работать я продолжал и честно отработал еще четыре часа. В итоге у меня собралось двести тридцать три куска руды на завтра и два аметиста удачи, они оба на камни душ не годились. После чего, пожелав Грызьке спокойной ночи, улегся спать прямо тут. За этот день работы я почему–то вымотался больше обычного. Всё, спать!

День девятый.

Проснулся в темноте и не сразу смог понять, где я. Но, вскоре события вчерашнего дня всплыли в моей голове, и я стал подниматься с пола. Рядом со мной сидел Грызька и пристально смотрел на меня. Хорошо хоть его красные глаза не светились в темноте, а то от такого пробуждения можно и уснуть вечным сном.

— Доброго тебе утра!

— Чего?

— Утра доброго тебе…

— Что такое утро?

— Ладно, не обращай внимания. Мне нужно мясо. И тележку можно отвезти.

Процедура повторилась уже в который раз. И крысы, толкающие тележку, уже не так сильно удивляли. Принесенное мясо приготовил по вчерашнему методу и приступил к работе. Через пять часов утаскивали вторую тележку, в которой было сто девяносто руды и два аметиста. А еще через час с небольшим опять повысился рудокоп. Так что следующая тележка увозила уже двести десять кусков и опять два аметиста, был еще третий, но его я оставил себе, он годился на камень душ.

Перекус полусырым–полугорелым мясом был уже привычным делом. Грызька по–прежнему наблюдал за мной. Во время еды это несколько настораживало. Он так смотрел, что возникало ощущение, будто я объедаю именно его. Но и делиться мясом я тоже не мог — голодным много не наработаешь. Под конец моей трапезы он, все так же наблюдая, задал мне вопрос, из–за которого я чуть не подавился:

— Двуногий, тебе нравится так плохо пахнуть?

Прокашлявшись, я смог ему ответить:

— Нет, не нравится!

— А почему ты не избавляешься от этого запаха?

— Может, ты знаешь, как? — решил я съязвить.

— Конечно, это называется "мыться". Это не очень приятно, но говорят полезно.

Дожил. Надо мной уже крысы прикалываются.

— Это не от меня запах, а от вещей.

— Да–а–а? А, по–моему, пахнет от тебя…

В качестве доказательства я бросил в него банданой. Он понюхал, сморщился, встопорщил усы и поднял на меня свою морду, на которой царило недоумение:

— Зачем ты это носишь?

— Это броня.

— Что?

— Дополнительная защита. У меня не такая толстая шкура как у вас, вот и приходится одевать броню.

— А она обязательно должна быть такой вонючей?

— Нет, конечно, но уж такая у меня получилась.

— А ты пробовал ее помыть?

— Нет, не успел.

— Я отлучусь ненадолго, Грызю не говори.

— А почему у вас имена похожи, неужели других имен нет?

— Почему нет? Есть! Просто я его первенец. Первенец получает имя отца. И носит его с честью.