Лесовик-3. Вор поневоле

– Нос у тебя до них не дорос. Умению боя секирой или молотом надо учиться очень долго, а топором или мечом можно научиться махать гораздо раньше. Ну а ножами я и сам владею очень плохо, потому учить не буду, только переучиваться потом придётся.

– Понятно.

– Что тебе понятно? Вот что тебе понятно? Ни черта тебе не понятно, послали же боги компаньона! Как мне с тобой теперь идти прикажешь? Тьфу! – Вспышка его гнева была неожиданной, впрочем, следа от неё совершенно не осталось, когда он обратился к Маше: – Машенька, мне очень лестно, что ты плачешь из-за моего ухода, но ничуть не меньше мне горько видеть твои слёзы. Ты очень добрая девочка и замечательный кузнец, из тебя получится отличный мастер.

Машка резко обернулась, одним прыжком оказалась рядом с гномом, схватила его в охапку и приподняла. Судя по напрягшимся рукам гнома, он весьма растерялся. Впрочем, через пару секунд его опять опустили на землю, предварительно поцеловав в щёку. Сказать, что гном покраснел, – это ничего не сказать. Он стал похож на варёного рака, который недавно сменил кожу.

– Спасибо вам, мастер, за всё! За науку, за то, что поверили в меня.

– Да что я-то? Это вот он в тебя поверил. – Хитрый гном попытался сделать крайним меня.

Машка сделала шаг ко мне и поцеловала в щёку и меня.

– Тебе тоже спасибо. А то мама тебя поблагодарила, а я всё ещё нет.

Уж не знаю, покраснел ли я, но в ответ смог лишь кивнуть, принимая благодарность. Гном направился к выходу, а меня посетила мысль, как убить одним выстрелом двух зайцев: и Машку привести в чувство, и гнома вывести из себя, чтобы он и думать забыл о своих переживаниях. Так что вместо того, чтобы последовать за ним, я остался стоять на месте. Мастер Гронхельм у выхода обернулся и бросил:

– Пошли к Захарии, что встал как вкопанный?

Я же с самым невинным видом поинтересовался:

– Мастер Гронхельм, а вы ничего не забыли?

– А? О чём это ты, парень?

– Вы же говорили, что всё оставшееся в кузнице принадлежит теперь Маше?

– Ну, говорил, и что с того?

– Тогда почему вы заходите сюда как к себе домой и берёте, что захочется, не заплатив при этом ни гроша? – Ну всё, вызов брошен, осталось выяснить, примет ли его Маша. Думаю, что с такой мамой и таким учителем она меня точно не подведёт.

– Мальчик, да ты в своём ли уме? – Первым от шока отошёл всё-таки гном.

– А вы знаете, мастер, ведь он прав! – Ручьи слёз потихоньку высыхали на щеках. Молодец Машенька, не подвела мои ожидания.

– Разве ваше слово подобно пеплу и рассыпается от дуновения ветра? – добавил я масла в огонь.

– Парень, да ты совсем рехнулся! Моё слово твёрже мифрила! Это тебе каждый скажет, кто со мной знаком!

Гном пробурчал себе под нос что-то про сосунков, которые будут его учить держать своё слово, потом поднял глаза на Машку и поинтересовался:

– Маша, сколько я тебе должен за эти железки?

– С вас двадцать золотых.

– Что?! – Его рёву мог бы позавидовать, наверное, даже дракон. – За эти ржавые железки ты, девочка, собираешься содрать со своего мастера двадцать золотых? С того, кто научил тебя всему? С того, кто из никчёмной девчушки сделал настоящего кузнеца?

– Вот именно! Настоящего кузнеца! А ведь именно вы прочно вдолбили в меня, что никогда нельзя работать или отдавать что-либо бесплатно даже родственникам и друзьям. Иначе потом никогда с шеи не слезут. Впрочем, только для вас я могу сделать скидку в один золотой.

– Что? Всего один клятый золотой? Пять паршивых процентов, это ты называешь скидкой? Да вы тут что, сговорились против меня? – В кузницу кто-то заглянул, видимо, узнать, из-за чего шум. – Убери свою рожу и закрой дверь с обратной стороны! – Да, мастер, похоже, не на шутку рассердился. Впрочем, эта рожа дала ему небольшую передышку, чтобы немного остыть. – Постойте, это вы сейчас так изощрённо издеваетесь надо мной? Шутите, да?

– Нет, мастер, отнюдь. – Машка внезапно показала, какой она будет уже довольно скоро. Настоящим мастером, ценящим свой труд и не боящимся за него поторговаться. – Так вы собираетесь платить или вернёте мне МОИ вещи обратно? – Слово «мои» было выделено таким тоном, что любому бы стало понятно: Машка так просто свои вещи не отдаст никому.

– Я не дам за эти железки больше чем по четверти золотого за каждую железку. Это работа подмастерья, и качество стали далеко не совершенное, к тому же исполнение оставляет желать лучшего.

– По три за каждое изделие.