Лесовик

Бабка Степанида выгородила нам угол, спали мы на полу валетом. Так получилось удобнее, чем на лавках. Вот только Скорята и раньше меня баловал тем, что похрапывал и периодически сгущал воздух, пуская ветры. Причём делал это так естественно и непринуждённо, что я, побурчав смирился с этой напастью.

Первый выход на охоту не вышёл комом. Мы обогнули болотистую пойму и вышли к низинке, где гнездятся кряквы. Эти самые распространённые. Они улетают на зимовку в конце ноября и даже в декабре. Я встречал их даже зимой на незамерзающих водоёмах. Это где на поверхность выходили горячие ключи.

М-да, мы набили полный мешок, но изгваздались капитально. Мелькнула мысль купить собаку и натаскать её на водоплавающих. Пусть не мы, а она лезет в болото за упавшей тушкой.

В этом году зима ранняя, в конце октября выпал снег и уже не таял. Пока река не встала, мы заторопились спустится в город.

С недавних пор у нас появилась своя лодка. Это наследство бабки Степаниды. Её благоверный, пока был жив, занимался рыбной ловлей. А когда умер, старуха сети и прочий инвентарь распродала, а лодку никто не взял. Ей требовался ремонт. Простая, типа каноэ, без уключин. Нужно было стоя на колене грести веслом. Но довольно лёгкая, вполне помещались четыре человека и груз среднего размера. Мы посчитали, что выгоднее грузить мясо, добытое на охоте в лодку и сплавляться до места торжка. А там скидывали убоину нашему знакомцу Антипу. Тот не обманывал, разделывал сам парное мясо и продавал на торжке. Если убоины было много, отправлял ещё и сына стоять на городском торжище. Люди брали охотно, некоторые стали нашими постоянными клиентами. Даже делали предварительные заказы. Например, состоятельный купчина захотел побаловаться томлёной в печи лосиной губой с хрящиком. А иди поищи такое на рынке. А вот ежели под заказ, то мы и к дому доставим, без проблем. «За ваши деньги хоть Луну…». Вот рыбные ряды полны самой разнообразной свежайшей рыбы. Хватало и солёной, и копчёной. Заезжие купцы брали очень даже охотно. А местные всё больше спрашивали оленину или кабанчика. Не брезговали птицей. Так что мы постепенно жирели и обрастали имуществом.

А когда ударили морозы, соседи по слободке потеряли среду заработка. Одно дело, закинуть сети и вытащить из воды живое переливающееся серебро. Другое — рубить лунки во льду и бить острогами рыбу, подходящую к приманкам. Это удовольствие на любителя, да и объёмы не те. А вот наша охота и зимой не прекращается. Только вместо птицы чаще приносили туши косули. А ещё начался сезон охоты на пушного зверя. Скорняк нашёлся поблизости и нам удалось с ним полюбовно договориться. Мясо пушного зверя мало съедобно, но скорняк забирал тушки целиком. Наверное, для своих хрюшек.

В город теперь добираться только по льду, так быстрее. Хотя можно и по санной дороге. Охрана на воротах пропускала нас с напарником без вопросов. Мы тут уже свои. Никто и не заикался о носимом оружии. Охотник априори должен быть вооружён. Скорята горделиво вешал на пояс свою цацку. Ну а я подвешивал шестопёр на пояс. Кольчугу правда никогда не одевал при выходе. Одно время я пытался понять, сколько времени в ней продержусь.

Оказалось, теоретически долго. Но, между прочим, в ней весу килограмм десять, даже поболее. Так в тёплую погоду поддоспешник из плотной простёганной такни заставлял истекать потом. А без него никак, стальные кольца работали покруче наждачки. А зимой и так тёплая одёжка делала меня неповоротливым, а тут ещё лишня тяжесть. Поэтому кольчуга пока лежала в специальном мешке, смазанная салом.

По воскресеньям мы ходили в церковь на службу, в праздники на заутреню. Лично меня молитва в храме успокаивает, настраивает на философский лад. Частенько под бормотание священника, я обдумываю свои ходы, пытаясь обсосать идею с нескольких сторон.

Я крутился среди купечества, частенько приходил в трактир для небедных людей. Здесь даже был своеобразный фейс-контроль. Стоял дюжий вышибала и не пускал пьянчужек и залётных соколов. Тут полюбляли скоротать вечерок-другой сильные мира сего, то есть великокняжьи чиновники средней руки, вояки и купцы. С некоторых пор и я стал вхож. Это когда меня пригласил Аристофан.

Этот купец не из последних, известен не только у нас, но даже в Москве, Новгороде и Владимире. Познакомились мы чисто случайно. Река встала и народ принялся выжидать, когда лёд достигнет нужной крепости. Только тогда самые торопливые вылетят на лёд и лихо посвистывая погонят лошадей. Вот и этот одним из первых решил проскочить. Так-то лёд уже окреп, но видать на серёдке реки снизу ключи бьют. Мы с напарником возвращались из леса с гружёными санками. Там вальяжно развалился добытый кабанчик, килограмм на сто. Мы даже не стали тратить время на разделку, Антип сам всё сделает. Я впрягся в шлейку и тяну санки, Скорята еле поспевает, идёт рядом и охраняет. Тащит мою рогатину и своё копьё.