Лесовик

— Охотник? Ну тогда всё понятно. Ты бьёшь, вкладываясь в один единственный удар. Для медведя это правильно. Но этим самым ты лишаешь себя самого убойного оружия. Ведь твоему противнику хватит и несколько порезов, чтобы истечь кровью. Да лупи не так сильно.

Немолодой охранник на торге, бывший ватажник, ходивший в дальние походы с побратимами, здорово наизголялся надо мной.

Но благодаря ему я понял, как заниматься самому. Амплитуда ударов должна быть скупой и эффективной. Особо это касалось рогатины. Несколько уколов и порезов с расстояния — и противник не у дел. Думает только о том, чтобы это поскорее закончилось.

С шестопёром я научился лучше противостоять мечнику или саблисту. Умеючи, можно сильно удивить даже самого опытного воина.

Но наставник смог также убедить меня обзавестись более статусным оружием. Коротким прямым клинком. Он не дотягивает до полноценного меча, но значительно лучше смотрится при выходе в «люди». Да и в бою сможет стать незаменимым.

Но всё хорошее когда-нибудь заканчивается. Пришёл большой караван ганзейцев и их торговые дворы наполнились жизнью.

Эти дворы представляли собой настоящие крепости с мощным бревенчатым тыном. На территории стоят несколько жилых построек и многочисленные склады для товаров. Ну и конечно небольшая католическая кирха. Святое дело. В межсезонье дворы пустеют, остаётся только охрана. А вот зимой и особенно осенью, дворы полны торговцами, их семьями и челядью.

Аристофан сразу начал решать свои дела, а я подыскивать сговорчивого купца. Не может быть, чтобы не было желающих получить дополнительную прибыль за счёт контрабанды.

И таки нашёл. Скинул своё мех. Взамен выгодно взял десяток штук сукна. Хорошее, без узелков. А цвета яркие, наши такие любят. Так-то у нас своё сукно есть. Из льна. Но оно имеет неказистый серый цвет и фактуру. А ведь даже жене самого распоследнего землепашца хочется в воскресный день покрасоваться в церкви перед соседками нарядами. Я узнавал, выгодно, даже если скинуть оптом. Я мне куда торопиться? Если только смотаться ещё разок с Аристофаном до наступления тепла.

Дня за два до нашего отъезда на наш постоялый двор приехали небольшие санки. На двух пассажиров. Чисто городской экипаж, влекомый могучим жеребцом. Возчик потолкался и вскоре заявился к нам в комнату.

Выяснилось, что это посыльный от Григория Дурдеева. Он приглашает меня скрасить ему вечерок за партией в шахматы.

Аристофана нет рядом, но что мне мешает принять приглашение. Недолгие сборы и вот возок уже проезжает единственный мост через Волхов. Софийская сторона куда как лучше пахнет. Здесь нет благоухающего торга и вредных производств. Чуть в стороне осталась громада детинца и башня Софийского Собора. Насколько я слышал, самые престижные районы здесь это «концы» — Неревский и Людин. Основная часть богатеев проживает в Неревском конце. А мы сейчас пересекли Людин и въехали в Загородский. Возчик даёт мне скупые пояснения. Оказывается, Григорий проживает на Прусской улице. Это самая богатая улица, сплошь каменные дома. Если верить извозчику, то именно здесь проживают самые-самые.

Ну, сейчас уже стемнело и мне остаётся только верить сказанному.

А вот и дом Дурдеева. Он производит более скромное впечатление. Ежели Кошутинские хоромы режут глаз показной византийской роскошью, то здесь всё степенно. Но намекает, что самое ценное внутри и скрыто от завистливых взоров. Нас встретили и проводили в дом.

Зайдя внутрь, я остановился. Привык к иной внутренней архитектуре и убранству. В селах зажиточные товарищи объединяли несколько домов под одной крышей. В центре родительский дом, вокруг строились сыновья. Вроде как все вместе.

Городские особняки знати устроены по похожему принципу. Обязательно крыльцо. Чем богаче хозяин, тем выше и круче крыльцо.

Вход в нижнюю часть через обязательный предбанник. Он может быть богато украшен изразцами и завешан тканью, но без него никак. Это вызвано и суровым климатом в том числе. И привычкой всё выносить в сени. Из предбанника можно попасть в горницу, где и проходила, в основном, жизнь семьи. Для пиров богатые люди пристраивали особые избы, где можно вместить всех гостей. Стоящий на подклети второй этаж вмещал хозяйские покои. У того же Кошутина я был только в большом зале, пристроенном к основному зданию. Ну и мельком видел предбанник.

Глава 15

Здесь же мне показалось, что я очутился в доме 18-го века. Сразу попал в большое помещение. Отсюда широкая красивая лестница ведёт на второй этаж. Большие окна, наверное днём дают много света. Но и сейчас гигантская люстра со свечами позволяет разглядеть обстановку. На стенах картины, в углу скучает рыцарь в надраенных до блеска латах. Я имею виду только полный доспех, внутри пустота. Из небольшого зала в оба направления ведут резные большие двери. Такое ощущения, что это сквозная система. Анфиладная, когда ты попадаешь из одной комнаты в другую, не выходя в коридор.

— Прошу, Григорий Афанасьевич ждёт в библиотеке.