Лестница грез

- А что Эдельман? Его и держат тут только из-за меня. Какой из него прок? Разве только бегать по базе с незастёгнутой мотнёй и разбрасывать по сторонам сопли? На пенсию с почётом спровадят, будет здесь ошиваться с пердунами из партконтроля, с ними ему самое место. Вот, Оля, учиться надо у таких. Ты мне скажи: как такому маланцу удавалось всю жизнь проскочить, нигде не споткнуться? А? Вот они умеют друг за дружку держаться, помогать, точно, как в том анекдоте. Знаешь?

Я пожала плечами: знаю, не знаю, послушаю. Сейчас достанет свою зелёненькую рюмочку, надо доходить до кондиции. Точно, полезла в сумку, достаёт.

- Рассказываю. Встречаются два еврея, разговорились: ты как, а ты как? Один женился, другой женился, а третий дружок Сруль всё никак. Познакомили, поженили Сруля. Прошло время, опять встречаются, опять друг перед дружкой хвастаются, что и машины у них, и кооперативы, и дети дай бог каждому. Только бедный Сруль с мамой в одной комнатке с детьми мается, и машины никакой нет. Опять ради товарища схимичили, и у Сруля появился «Запорожец», и на квартирный учёт его поставили, и квартиру тот получил. Все как у людей.

Теперь встречаются два друга русских. Один другого спрашивает: Вань, ты сидел? Сидел! И я отсидел. Давай на Федьку суку напишем, а что? Пусть и он, б...дь, посидит. Поняла?

Мне стало как-то не по себе. Анекдот полностью подвёл черту под нашими взаимоотношениями. Анюта, да никуда я с тобой не пойду. Чеши лучше сама в коптерку, Артем уже там, слышишь, как приговаривает: Анюта, я тута. Моя начальница ещё несколько раз заводила со мной наедине разговоры в этом духе. Делилась, что её приглашают в Курортторг, но там своя команда материальщиков, и она не пойдёт. А вот на склад в хороший санаторий - это другое дело. Так и бегала каждый день на переговоры. Эдельман в одну сторону, она в другую. Тишь да блажь, тёмные осенние дни тянутся, кажется, вечность, если бы на склад не заявлялся Юрочка Морозенко и не таскал мне книжки, то совсем бы полная хана была.

Наконец настал день, который решающим образом изменил мою судьбу. Склад БВГ на Хуторской по приказу закрывали, вся продукция, вновь поступающая, направлялась на Моторную. А здесь зачищались остатки. Сколько всякого инвентаря, мелочей числилось за этим складом. Начиная со спецодежды и заканчивая лопатами, вениками и еще чёрт-те чем. Сверять с бухгалтерией и материально-техническим складом досталось мне. Езды до конторы часа два, столько же обратно, и так каждый день. А там - акты, акты, такие количества, такие суммы, все орут на меня, никто не хочет брать на себя ответственность. Переписывай, ставь то такие даты, то другие. Кто им выдавал, пусть и назад принимает этот воздух. А еще: почему тебя прислали, а не материалыцики твои принесли это дерьмо.

Так я крутилась по этой громадной территории в несколько гектаров. Там пока один склад обойдёшь, ноги отваливаются. Как здесь люди работают? Ещё дождь хлещет, настроение совсем портит. И главбух прохода не даёт, всё сватает к себе. Меня нервная дрожь била, как заглядывала в бухгалтерию - этот громадный зал, где штук пятнадцать столов, заваленных документами, за которыми не видно людей, дам серьёзных размеров даже для Одессы. Пройти его нужно насквозь, и только тогда попадешь в маленький кабинетик главного бухгалтера.

А ещё, прижавшись к каждому бухгалтеру, постоянно сидели со сверкой бухгалтера магазинов или складов. Все стены в деревянных открытых стеллажах, забитых документами, столы в накладных, на полах тоже их горы, уже в сшитых пачках, прошнурованных папках. И всё это в пыли, начиная с громадных окон, тоже заложенных документами. Форточки замурованы навечно. Те, кто у окон, стоят насмерть, не разрешают открывать - им дует. Как только входишь с улицы, спёртый воздух парализует, хочется развернуться и дать дёру назад. Пахнет всем сразу, душистая смесь: потом, дешевым одеколоном, жареной рыбой, чем только хотите. Эту вонь первые несколько минут невозможно выдержать, но, как ни странно, потом внюхиваешься и почти не чувствуешь. Человек ко всему привыкает, даже начинаешь улавливать новые запашки, например, котлеток с чесноком.