Лестница грёз (Одесситки)

– Ой, не переоцениваешь ли себя. Подъезжай к кассам, увидишь, какой ажиотаж, похлеще, чем на матч «Черноморца» с киевским «Динамо» или «Спартаком». Весь город рвется. Если только дядька твой поможет, милиция вне очереди.

Я и не думала обращаться к дядьке. Не смогу достать – значит, обойдусь, по телевизору, наверное, все равно покажут. Ещё не хватало мне с этим фраером росточком по резинку от трусов по концертам шастать. Девки мои увидят – засмеют, не могла, что ли, поприличнее кавалера найти. «А давай я попрошу два, иначе не пойду», – мелькнуло в голове.

У Юрки лицо передёрнулось:

– Могу предложить только один билет, второй для себя.

Я снова представила на минуточку эту парочку – себя и Юрку. Пат и Паташон. Но, с другой стороны, мне не хотелось обижать единственного по-настоящему преданного мне человека в этой помойной яме, плодоовощной базе на Хуторской улице, которую даже улицей называть язык не поворачивается.

– Юра, не злись, ты же знаешь, как я пойду сама, а Алка с носом останется, мы ведь на такие вещи всегда с сестрой вместе ходим. Спасибо, без неё не пойду, предложи билет кому-нибудь другому.

Его лицо вдруг засияло, как будто бы солнышко об ласкало своими лучами.

– Понял, будет ещё один. Нет вопросов! Я-то решил, что ты для ухажера своего выспрашиваешь, зачем мне надламываться для него. А для Алки – это святое, ты же сама все время говоришь: умница у тебя сестричка, только колкая на язык. В общем, жду вас у филармонии.

Юрка схватил свою сумку, помахал мне рукой и был таков. Я вернулась к себе на рабочее место и здесь же позвонила сестре: идем с тобой на «Дружбу». Юрка Морозенко божился билеты достать.

– Оля, узнай, почём. Нам тоже приносили, с такой переплатой, что все отказались. Спекулянты совсем обнаглели.

Моя начальница, слушая разговор с сестрой, только усмехалась своей золотозубой улыбочкой: – Это кто ж вас пригласил? Богатей какой бескорыстный нашёлся?

– Юрка.

– Бесплатно? – не унималась начальница, завистливая старшая кладовщица.

– Почему бесплатно, отдам ему деньги.

– Боюсь, зарплаты твоей не хватит. Там, у Лейбзона, барыга торгует, обалдеть можно.

– Почём? – я обомлела.

– Ты что, глухая? По сотке – и все разобрали. С ума сойти можно. А шо им пару соток отвалить, зато в каком бомонде покрутятся. Им же надо своих марфут проветрить. Сходи, насмотришься на гирлянды.

– Какие гирлянды?

– Как увидишь – поймешь, какие… Что к чему разберешься.

Как ни выпытывала у несчастного Юрки, сколько на самом деле он заплатил, он, как Зоя Космодемьянская, так и не признался. Только клялся, что у никаких спекулянтов билетов не покупал. У меня свои источники, не без гордости заявил мой «кавалер».

– А на что мы здесь работаем и с нужными людьми дружим? И они к нам не только за солеными огурчиками обращаются. Железная дорога всё может. «Железка» – это государство в государстве. Поняла?

Я не стала выяснять, зачем, как-нибудь потом расскажет. На билетах стояла обыкновенная цена.

Уж мы принарядились, как только могли. Намотали на шеи деревянные моднющие бусы, на руки такие же браслеты. Крутились у зеркала, чуть не опоздали. Пришлось с шиком на такси к филармонии подкатить.

Толпа у филармонии говорила сама за себя. Мы с Алкой были единственными, кто припёрся в болоньих плащах, ещё и в таких же припоцанных косыночках от дождя. Шикарная публика группировалась целыми компаниями. Женщины в вечерних платьях с накинутыми на плечи громадными мохеровыми шарфами, с длиннющим натуральным пухом птиц эму. Таких тёток иначе как «дамы» и назвать нельзя. У всех подряд дорогущие, в тон нарядам театральные сумочки, одна прелестнее другой, такие же туфельки. Мужчины были им под стать. Никогда еще я не видела такого количества элегантных и холёных джентльменов в лакированной обуви с острыми носами, в таких модных блестящих костюмах. Как они торжественно над своими дамами держали разноцветные зонтики. Со стороны казалось, здесь снимается какой-то очередной американский фильм про мафию, из тех, что изредка крутили тог да в кинотеатрах. И нагнали для антуража такую разодетую массовку с липовыми украшениями.

Алка меня одёрнула: рот закрой, что на них уставилась? Лучше своего Юрку найди. Да вот он и сам вынырнул из гущи этой роскошной публики, мой рыцарь печального образа. Алка только и вздохула: о, господи! Нда…

Я все поняла без слов, перехватила этот критически оценивающий взгляд сестры. Наш кавалер был при полном при пара де – в дорогом костюме, с напомаженными бриолином волосами иссиня-чёрного цвета и ниточкой усиков над верхней губой. Но даже не это вызвало у Алки вздох разочарования – он оказался ещё ниже моей совсем невысокой сестры. Как говорят: без слез не глянешь. Её глазки, состоящие из громадных двух голубых плошек, стрельнули по Юркиным ногам. Он был на высоченных каб луках. Видно, у очень хорошего сапожника заказал себе выходные туфли на толстенной подошве и ещё попросил набить повыше каблук.