Лестница грёз (Одесситки)

Всадник спешился, привязал лошадь к дереву: давайте за мной, а то совсем заблудитесь. Мы с Лилькой заиграли накрашенными под Шехерезаду глазками и двинули следом за аспирантом-азербайджанцем, который повел нас к нашему полю напрямик, вечером приглашая на шашлык. Хорошо, а не потащить ли к нему на его виноградник всю нашу группу? Подлянка, конечно. Но нас ждали приключения покруче.

Афанасия, нашего самого взрослого парня, члена партии, избрали нашим старостой, по всей вероятности, ещё до поступления в институт. В деканате, очевидно, так решили. Нам же только оставалось дружно первого сентября за него проголосовать. Надо мной, похоже, он лично взял шефство, показывал, как ломать початки правильно, сам их ломал и сам относил. Пока я выкорчую один, у него уже их полмешка. Как здесь не спеть:

А я сыджу в кукурудзи, а я всэ сыджу,
Бурлыть шось у пузи, а я всэ сыджу.

А мы действительно сидели в той кукурузе, уже не стесняясь. Не до стеснений, если прихватывало. Бедные наши животики…

Какие все-таки мы были еще дети, вчерашние школьницы. Бесились, прыгая между рядами, приставив самые здоровенные початки к тому месту, что пониже пупка. Что было в этом смешного по большому счёту? Но вид ярко-жёлтого налитого кукурузного початка со свисающими нитями курчавых шёлковых вьющихся волокон заставлял хохотать буквально до упаду. Особенно всем девчонкам доставляло удовольствие идти строем за Афанасием с незабвенным атрибутом впереди. А может, сегодня у всех было особенно приподнятое настроение, поскольку я объявила о лакомствах, которые ждут нас вечером в общаге? Дорожку, где добыть хорошее вино, а также самогон недорого, наши мальчики уже протоптали.

Мою Лильку приняли очень хорошо, сошлась с коллективом, уговаривали остаться, это необъятное поле наконец кончилось, его обчистили до основания, уже даже комбайн наступал на пятки, перемалывая высохшие трёхметровые стебли на силос, но еще полно других полей, неубранных. Да и что в городе сейчас делать, жарковато и пыльно, купаться, конечно, еще можно, но вода все-таки не такая, как в июле или августе, а здесь воздух, природа.

Уставшие, мокрые от пота, подтрунивая друг над другом, с шутками-прибаутками мы плелись назад. Трудовой энтузиазм нагнал хороший аппетит. Но столовая была закрыта. Издали увидели тучу студентов, толпящихся у дверей. Меня как током пронзило. Наверняка дело моих рук, а может, и нет. В толпе пошли разговоры, кто-то сильно потравился, даже на «скорой» увезли, вот и прибыла срочно комиссия. И начальства разного столько понаехало. Берут пробы, шум, гам, крики, магазинчик тоже прикрыли, и в общежитии шмон. Грязнуль поварих повезут на медицинское обследование, вон их всех собрали около уазика, допрыгались наши кормилицы.

Я только увидела, как лицо нашего Афанасия покрылось пятнами, и он перемигнулся со своими товарищами по комнате Веселовским и Яковенко.

Те быстро рванули к общаге, наша дружная группа за ними. Тем более что ждать у столовки было нечего, её всю опечатали. Возле входа стояли беленькая и чёрненькая «Волги», а также замызганный «Москвич», который привозил обычно и увозил нашего коменданта. Мы разошлись по своим комнатам.

– Девчонки, у нас под кроватями пустые бутылки из-под вина! Сейчас сюда нагрянет комиссия и нам влетит по первое число, – закричала я. – За окно их.

Бутылки полетели вниз и, пронзительно звякая, разбивались на мелкие кусочки. Но не одни мы были такие умные, из других окон тоже летели винно-водочные снаряды, больше из комнат мальчишек, мы легко это определили по снайперской точности, скорости и дальности приземления. Когда с бутылками, а заодно и с пустыми консервными банками было покончено, я достала сумку мы с Лилькой быстро все ее содержимое разложили на столе. Комната наполнилась таким знакомым и родным мне запах ом бабкиных котлет. «Не стесняйтесь, девчонки, угощайтесь, биточки очень вкусные».

Мы хорошо подкрепились и теперь развалились на кроватях, ожидая гостей. Лилька прилегла рядом со мной. Когда в нашу дверь постучали, хором закричали: открыто! Первой показалась головка нашей преподавательницы, с которой мы вместе ехали в автобусе. Поскольку мы сидели сзади, а она впереди, вряд ли она нас с Лилькой вообще заметила. За ней потянулись остальные. Обозрели помещение, спросили, есть ли среди нас больные, и удалились. Девчонки молодцы, не растерялись, закричали им вслед: а постельное бельё когда будет, скот и тот лучше содержат, чем нас здесь.

– Да тише вы, всё получите, – обернулась наша красотка, – не подводите хоть вы нас.

Комиссия улизнула на своих «Волгах», а через несколько часов появилась вся взъерошенная комендантша и привезла постельное бельё. Оно точно было ровесницей моей бабушки, так вдобавок ещё какое-то сырое, рваное и от него сильно несло хлоркой. Стелить его было противно.