Лестница Якова

Погода испортилась. Дожди. Мне больше не хочется ходить в институт пешком, я беру конку и это сберегает мне полчаса утреннего времени. Но эта утренняя прогулка давала какую-то бодрость, и мне ее жалко. Маруся пишет, что в Москве дожди уже целый месяц, да и холод, она мерзнет в комнате. Послал вчера, получив за два музыкальных урока, двадцать рублей. Ее так давно нет, что мне иногда кажется, что ее и вообще не было – все придумано, какая-то галлюцинация. Но лежит почтовая квитанция на столе, как доказательство, что в какой-то неизвестной мне комнате в Богословском переулке затопят печь, будет тепло.

21 ноября

То хвост увязнет, то голова. Две недели работал со статистикой – не хватает математических способов обрабатывать статистические материалы. Просмотрел несколько учебников по дифференциальному исчислению. Мне кажется, есть способы обработки данных более точные, чем приведенные в лекциях доцента Савенко. И марксизм, без которого никак сейчас не обойтись. Вот и Маруся неслучайно за него схватилась. Главное умственное течение – там много важных и трудно оспариваемых положений, но у меня какое-то эстетическое неприятие. Надо обдумать, в чем там дело. Возможно, даже не эстетическое, а этическое. Но это серьезный ученый, мыслей много, больше, чем слов. Увлекает! Тем временем я целую неделю пропустил в консерватории! Но без музыки я жить не могу! А без экономики очень даже могу! Хотя за последний год переменил свои взгляды отчасти. Раньше я в институт ходил, потому что не мог разочаровать папу, который думает, что я приму его дело и буду обеспечивать состояние семьи. Теперь я увидел, что занятия мои имеют смысл научный. Никакая история цивилизации не существует без экономики. Нельзя наблюдать за цивилизацией без этого важного фактора, там свои законы существуют, которые тоже вплетаются в закон мироустройства. Без этого ничего не получается. Вот я и читал всю неделю – от Адама Смита! И понял, что без глубокого знания истории Средних веков тоже ничего не связывается. И так все время – тянешь за ниточку, а оказывается, что все ко всему привязано. Но если о желании души – только музыки!

Глава 18 Марусины письма (декабрь 1911)

26 дк

Получила твое письмо на студию, Харитоньевский переулок. Пиши лучше в Богословский – я тут уже два месяца, комната хорошая, две женщины-соседки, одна актриса, вторая учительница. Все трудятся. У нас одна прислуга – от хозяев.

3 ч. ночи, а я только сажусь писать тебе. Не могу спать. Оборвалась пуговка на плече – и я невольно встретилась со своим телом и затосковала о тебе… Да и твое последнее письмо… Твои слова, ласка, твое чудесное мужское чувство формируют меня. Чувствую, кк с каждым твоим письмом становлюсь все больше женщиной, развиваюсь, делаюсь гибче, мягче и красивей. Кк ни странно – до сих пор я была очень мало женщиной. И я рада, что становлюсь ею. И тут же мой Яша – я стала как-то строже, даже в мечтах. Тк ты хочешь. Все, что ты хочешь, прекрасно. И тотчас же твоя мысль становится моей. Кажется, что я давно, всегда именно тк думала, тк хотела. Кажется я никогда больше не скажу (ночью) такого, от чего ты остановил бы меня укоризненным: “Маруня”…

Впрочем… может будет тк счастливо, тк безудержно счастливо и радостно что шутка и смех…

Помнишь, мы не раз ночью смеялись… люблю вспоминать этот смех.

…Спокойной ночи! Пойду… сейчас буду долго-долго целовать тебя, ласкать твои уста, тело…

Сумерки кончились. Зажгла свет. Сейчас у меня хорошо: уютно, чисто. Только холодно очень. Покачалась в кресле…

В студии выступления. Пока имеют большой успех. Элла Ивановна меня хвалит. Я рада. Ходят слухи, что меня оставят на будущий год уже в труппе, не в ученицах. Поживем увидим. Все может быть. И дурное и хорошее. Мне теперь больше всего нужны деньги. Я имею уроки от Фребелевского общества. Случился заработок в 50 руб. Принять постоянную должность не могу – занятия в студии не позволяют. Уроки – другое дело.

Вчера Б. пришла в студию и принесла мне “Рождественский подарок” – фарфоровую безделушку с конфетами – я прямо тронута ея вниманием.

Скоро на вечер – выступление. Слегка кружится голова и не хочется идти. Хочется еще и еще писать тебе. Кк провела сочельник и про музыканта Якобсона. Потом напишу. Прощай покуда.

28 дк

Значит, еще на неделю оттягивается твой приезд… Сейчас закрыла глаза. Ярко-ярко почувствовала тебя. Тяжело мне. Я и не думала, что можно тк тосковать. Хожу-хожу, минутами мечусь – не знаю куда девать свое сердце. Когда же я к тебе привыкну?

…Ты мне поможешь, поддержишь, у тебя сильные ласковые руки и доброе сердце. Я боюсь тебя, муж мой, боюсь чудной боязнью.

…Учись, учись хорошенько. Не дай бог не выдержишь экзамены. Обидно будет что мы напрасно столько намучились. Нет – учись. Выдержи хорошо. А не выдержишь – не огорчайся. И только скорей приезжай. Ох, жду… Ну, спи, родной, ненаглядный мой.

Целую твою голову, уста. Крепко, долго, всю ночь.

30 дк