Лестница из терновника. Трилогия

Впрочем, увлечённые разговором, они и не глядели по сторонам. Ра удивился их тону и позам - спорщиков, почти соперников, а не влюблённых. Старший держался за эфес; Госпожа Лью почти отвернулась от него, говорила через плечо и в сторону.

- Я не понимаю, - говорила она, - чем не угодила тебе. Ты - мой сюзерен, я делаю всё, что велит присяга...

- Ты меня презираешь, - сказал Старший с таким странным выражением, что Ра стало холодно. - Презираешь, не принимаешь всерьёз, я тебе смешон... Нет, не отрицай очевидных вещей! Я люблю тебя - я вижу.

- Как я могу презирать своего сюзерена? - сказала Лью. - Разве я посмею?

Ра тут же вспомнил Ди, и Старший тоже, очевидно, тут же вспомнил Ди; в его тоне послышалось отчаяние с некоторой примесью злости:

- О, Лью, ты хоть знаешь, каково безответно любить собственную жену?!

Ра показалось, что Лью улыбнулась.

- Прости, Н-До, откуда мне знать...

Старший схватил её за плечи, повернул к себе, заглянул в лицо:

- Не можешь мне простить?! Не можешь смириться с тем, что не скрестила со мной клинка?! Сравниваешь с мёртвым, будь он проклят?!

Ра чуть не сел прямо на заиндевевшую траву.

- А, нет! - рассмеялась Лью, и её голос показался Ра совершенно бессердечным. - Как дурно думаешь обо мне! Госпожа Эу-Рэ всегда говорила, что надлежит благоговеть перед благодетелем...

Старший встряхнул её, как зарвавшегося пажа:

- Не смей!

- Прости, Господин, - сказала Лью с насмешливой кротостью. - Я должна молчать и повиноваться, как добрая жена. Мне лишь на миг показалось, что тебе этого, как будто, не хочется...

Старший отпустил её, остановился, опустив руки.

- Лью, - сказал он с мукой, - я не знаю, что делать. Прошлого не изменишь. Я ненавижу мертвеца за то, что ты любила его... но не мне с ним тягаться. Я сильнее - но что такое поединок с ним, когда не было поединка с тобой... я не могу тебе ничего доказать.

- Ты можешь, - возразила Лью, пожав плечами. - Можешь, но не хочешь. И, прости меня, подарок Небес, ты вообще слишком много от меня хочешь. Я всего лишь двойной какой-то трофей. Знаешь ту деревенскую скороговорку: "Татем у татя перекрадены утята"? - и рассмеялась.

- Ты такая скрытная! - воскликнул Старший с досадой. - Ты ничего не говоришь и злишься, когда я ничего не понимаю!

- Я знаю тебя наполовину, - сказала Лью. - Я знаю твое тело, но не знаю твоего клинка. Ты ведь понимаешь, чего это стоит?

- Хок, - пораженно проговорил Старший. - Ты - сумасшедшая.

- Ты тоже, - сказала Лью весело.

- Хочешь поединка со мной? - спросил Старший, кажется, чуточку расслабившись, даже улыбаясь. - Ты, правда, хочешь? На тростнике?

Лью погладила его по щеке.

- Кто же сражается всерьёз на тростнике? Нет, Господин. На остром оружии.

- Ты совсем сумасшедшая. Ты ещё больна.

- Я достаточно здорова, чтобы ты мог брать меня, но больна для поединка? Ты лицемер.

Старший выпрямился, щурясь, взглянул на Лью - и Ра понял, что он принял решение.

- Всё, пойдём, - сказал Старший, взяв Лью за руку.

- В спальню? - спросила она насмешливо.

- В оружейный зал. Меч взять. Для тебя. Острый. И я убью тебя.

- Вместе со своим ребенком? Сильно...

- Это уже неважно. Я убиваю своих партнёров. Чем больше люблю, тем более жестоко убиваю. Но ты - моя жена и, конечно, можешь передумать. И всё будет, как раньше...

Лью, смеясь, влепила Старшему правильную затрещину:

- Я никогда не боялась клинка в чужих руках! Ты убьёшь меня - и я умру счастливой, доказав себе, наконец, что принадлежала победителю!

Старший ткнул её кулаком в плечо, будто она не была женщиной:

- Я посмотрю, чего стоит твоя отвага... и как быстро ты опускаешь оружие. Не надейся, что я пощажу тебя из-за метаморфозы! Мне плевать. Я устал. Я больше не могу лежать у твоих ног и скулить, когда тебе хочется смеяться надо мной.

Лью сняла с крючка фонарик; супруги вышли из беседки и быстро, почти бегом, направились к дому. Ра, уже не в силах уйти, в ужасе, в ажитации, в полном душевном раздрае, шёл за ними, держась в тени - понимая, что им безразлично всё вокруг, как всегда перед поединком.

В ту ночь Ра понял, почему Ар-Нель из Семьи Ча назвал Старшего сумасшедшим - и был готов подписаться под этим определением. Ар-Нель обладал фантастическим чутьём, а безумие Старшего показалось Ра почётным, как золотая кайма вокруг фамильного герба.

"Я тоже так хочу! - подумал Ра, когда Старший и Лью отперли оружейный зал и скрылись в нем. - Я хочу, чтобы было невероятно! Я хочу коснуться ладони Госпожи Ночи, Госпожи Любви-и-Смерти - и будь, что будет! Наверное, надо всех разбудить, сказать, что эти двое решили совершить преступление, как минимум, против нравственности - но, прости мне Небеса, я не могу. Даже если они убьют друг друга".

Они вышли через три минуты. Лью держала меч в руках - не тренировочный клинок, а Разум Стали, принадлежавший кому-то из почивших предков, Ра видел это даже в сумерках. Узнать Лицо Лезвия нельзя было, но уж простую вещицу от благословенного меча любой отличит и в кромешной тьме.

Старший поставил фонарь на каменные перила террасы.