Лестница в небеса: Led Zeppelin без цензуры (ЛП)

— Давайте прикольнёмся над ним. Я хочу его до смерти напугать!

Номер Джимми граничил с Бонэмом, и дверь между ними была слегка приоткрыта. Я погасил свет, и, чтобы Джимми слышал, мы начали хором произносить «оооммм, оооммм, оооммм».

Взявшись за руки, мы закрыли глаза. Сдерживая смех, мы приготовились разговаривать с духами.

— Оооммм… оооммм… оооммм…

Бонзо прошептал:

— Полная чушь!

Украдкой я увидел приближающегося Джимми, а позади него Питера. Когда они подошли ближе, Линда тихонько нажала на рычаг коленом. Стол приподнялся.

Джимми с Питером офигели. Джимми вздрогнул и попятился назад. У обоих на лицах застыло выражение: «Черт, ну и чудеса!».

Стол опустился и ещё два раза приподнялся. Питер, в конце концов, заподозрил неладное. Он включил свет, опустился на четвереньки и увидел рычаг. Ни он, ни Джимми шутку не оценили.

Тур продолжался, мои отношения с Робертом не улучшались. Конечно, у него были проблемы — как вытерпеть боль от концерта к концерту. Он много времени проводил в номере, давая ноге покой — смотрел телевизор, употреблял алкоголь и наркотики. Но во время концертов он продолжал извлекать энергию, расцветая в свете всеобщего внимания.

Но при этом, он стал более раздражительным, чем обычно, из-за недолеченной ноги. За несколько минут до начала концерта в Лендовере Роберт отвёл нас с Джонни Биндоном в угол и стал отчитывать.

— За что вы получаете деньги, сволочи? — кричал он, по очереди ткнув пальцем в грудь сначала мне, а потом Джонни. — Пока я надрываю связки на сцене, вы тут валяете дурака.

Мне не понравился тон, ведь я посвятил группе девять лет жизни.

— Я собираю деньги, твою мать, — парировал я. — Если я этого не сделаю, вы уроды, будете такси ловить, а не разъезжать в лимузинах!

— Если вы хотите быть полезными, — добавил Роберт, — Пойдите в зал и достаньте мне хороших девочек.

Я охренел.

— Что за высокомерный сукин сын! — сказал я Биндону. Вскоре после начала концерта мы с Биндоном решили дать Роберту то, что он хочет — и немного его понервировать.

Мы пошли в зал и узрели пять роскошных юных девчонок в первом ряду.

— Как думаешь, сколько им? — я спросил Джонни.

— Кому какое дело? — ответил он. — Поскольку они вышли из пелёнок, для Роберта пойдёт.

Я наклонился к ним, представился и сказал:

— После концерта мы хотим вам пригласить покататься в лимузине и посидеть в самолёте группы. Они хотят познакомиться с вами, угостить выпивкой и дать автографы.

Девчонки захихикали. Сидевшая ближе всех ко мне, её брекеты вибрировали в такт музыке, ответила:

— Супер, чувак!

Я понял, что это не стипендиатки Оксфорда.

После концерта я помог девушкам залезть в лимузин. Когда дверь захлопнулась я обратился к ним:

— Я должен вам сказать одну вещь. Когда вы зайдёте в самолёт, не говорите с Робертом. Иногда он становится слишком темпераментным, и если вы ляпнете что-то не то, то можете пожалеть об этом. Так что если он попытается поговорить с вами, молчите. Просто смотрите на него, о’кей?

Они удивились, но кивнули в знак согласия.

Когда мы загрузились в Ceasars Chariot, Роберт посмотрел на девушек и с улыбкой на лице сказал мне:

— Бля, они хороши. Ричард, ты, наконец, стал отрабатывать свои деньги!

Роберт продолжил рисоваться перед подругами. Он снял рубашку и с улыбкой продефилировал по проходу.

Когда лайнер взлетел, я неожиданно забеспокоился. Я понял, что нам следовало высадить девчонок до отлёта, но я нюхал героин и заторчал. Было слишком поздно, они летели с нами в Нью-Йорк.

Одна из них выглядела напуганной и заплакала.

— Куда вы нас везёте? — всхлипывала она. — Отец убьёт меня.

Наверно, я слишком далеко зашёл в этот раз. Мне не хватило смелости сказать им, что они летят с нами в Большое яблоко.

Через двадцать минут одна из девушек, брюнетка с накладными ресницами, едва не достающими до кончика носа, когда моргала, подошла ко мне:

— Раз уж мы тут, мы можем взять у Роберта автограф или ещё что-нибудь?

Поскольку я вынашивал планы против Планта, то не видел причин что-либо менять.

— Послушай, — сказал я строго. — Я не хочу, чтобы вы с ним имели дело. Если заговорите с Робертом, я открою дверь и выброшу вас.

Она молча вернулась на место.

Конечно, я был с ними суров. Я даже подумал извиниться перед ними. Но тут подошёл Роберт и попробовал флиртовать с девушками. Они смотрели на меня, я погрозил пальцем, чтобы они вели себя тихо.

Перед приземлением в Нью-Йорке Роберт сдался.

— Это самые холодные сучки, которых я видел когда-либо. Я их пытаюсь развеселить, а они просто сидят. Кого ты нашёл — лесбиянок?

Когда мы вышли в аэропорт, передо мной встала другая дилемма — куда девать девушек. Они помогли мне отомстить Роберту, и я чувствовал себя виноватым перед ними за похищение. Им было лет тринадцать-четырнадцать, они были слишком маленькими даже на мой безумный вкус. Я снял им номер в отеле и отправил домой на следующее утро.

Несколько лет спустя красивая молодая женщина подошла ко мне в баре в Лос-Анджелесе.