Лестница в небо

О! От торговли с этой мадам я получил истинное удовольствие! Кем бы ни значился официально Петр, но яйца в их чете достались не тому. И главой клана он будет только номинальным. В результате переговоров с Ксенией Аркадьевной мы оба охрипли, отбили ладони об стол, заработали по несколько десятков седых волос, но все же пришли к соглашению: десять процентов от стоимости каждого энергоблока, сделанного по бушаринской схеме, будут моими, а взамен я забываю дорогу в их дом, видясь с бабушкой, которая, оказывается, сама желала этих встреч, исключительно на нейтральной территории. А при случайных столкновениях мы демонстрируем свету вежливость и учтивость, не навязывая друг другу собственное общество. Как по мне — идеальные условия.

Первый выпуск энергоблоков по новой технологии профессора, которая позволяла сэкономить на каждом движке почти половину алексиума и золота, одновременно увеличив мощность, ожидался уже в сентябре. Учитывая, что Павла наградили посмертно, а под эту лавочку Потемкиным увеличили квоту на алексиум, уже к новому году финансовые проблемы клана должны были остаться позади. Так же, как и мои.

Милая шуточка императора с графским титулом железобетонно оградила меня от попыток наездов, показала всем, кто мой покровитель, но… потянула за собой кабалу похлеще. Родовые земли, которые полагались в придачу к данному титулу были чертовски обширными, занимали целый остров и находились… значительно севернее полярного круга. В подданных у меня были разве что гагары, гнездившиеся летом в этих неуютных скалах, а извлечь выгоду я мог бы исключительно из продажи веками копившегося птичьего помета. Зато налоги! Налоги с родовых земель взимались по высшей ставке! И избежать их можно было, только находясь даже не на государственной, а на прямой императорской службе. Очешуительная перспектива!

В качестве «разумной просьбы» Константин вполне мог принять мою личную клятву, и, скорее всего, он ее ожидал, но… я такой власти над собой дать был не готов. Трудно объяснить, но есть разница между понятиями: служить империи и служить императору. Для меня, по крайней мере. Я полюбил эту родину, принял ее всем сердцем со всеми достоинствами и недостатками, но некоторые понятия для меня остались неизменными.

Мое решение приняли. С иронией, присущей императору, но приняли. Он, по-моему, вовсю забавлялся, видя мое трепыхание, но, пожалуй, именно тогда его легкая необидная насмешка заставила меня уважать его и как первое лицо государства, и просто как человека.

— Князь, княгиня. — Поклонился я шедшему навстречу Кириллу Александровичу с семьей. Торжества по случаю очередного дня империи подходили к концу, и княжеское семейство спешило на церемонию открытого награждения, чье начало было вскоре после только что состоявшегося нашего.

— Граф… — слегка заторможено откликнулся Задунайский, в лучших традициях Земели заламывая бровь.

Герб на рукаве много мог сказать знающему человеку. Мой же теперь украсился крупной голубой четырехлучевой звездой. В сочетании с тремя красными пятилучевыми звездочками, выбранными ранее, смотрелось это, может быть, и не особо красиво, но я менять ничего не собирался. В конце концов, знак солнца, обозначающий княжеское достоинство, тоже не слишком сочетался с символикой Задунайских.

— Вас не было видно на торжествах, — отметил князь, окидывая взглядом мой эскорт. Учитывая, что у двоих пилотов наград было больше, чем у князя с наследником вместе взятых, зрелище было внушительным. Вениамин, сопровождавший родителей, прикипел взглядом к Шаману, а вот Михаил и Мария — к ордену на моей шее.

— Сожалею, но дела… — учтиво отозвался я.

— Завтра мы даем прием, может быть навестите нас? Ваших спутников мы тоже будем рады видеть.

— С удовольствием, — не стал я упорствовать. Пусть «дружба» с Задунайскими не стала дружбой в нормальном смысле этого слова, но они по-прежнему находились в ТОП-100 империи. И если полученный графский титул давал мне право на равных общаться с ними, то по степени влияния я очень незначительно отошел от своего предыдущего уровня. Есть еще, к чему стремиться.

— Князь, княгиня. — Раскланялся я с идущими следом за Задунайскими Потемкиными.