Лестница в небо

— Береги себя, Митенька! — матушка целует склоненную голову моего названного брата, — Пиши только, хотя бы изредка, чтоб я не волновалась. Или звони, телефон госпиталя знаешь…

Шум-гам, вокзал. Сопровождает брата в сие таинственное заведение неизменный помощник Милославского — Антон Алексеевич. Учебка расположена где-то в пригороде, интереса к местоположению специально не проявлял, мало ли, вдруг это Страшная Государственная Тайна. Хорошо, что у Митяя протекция с самого верха, как я понял, вступительных экзаменов там нет, попасть можно только по направлению. Какое-то первоначальное тестирование на профпригодность будет, но суть испытания от абитуриентов скрывается.

— Удачи, брат! — обнимаю напоследок этого верзилу, — Пиши мамке, я пока бомж, через нее новости про тебя узнавать буду.

— Кто ты?

— Бомж. Это аббревиатура. Без определенного места жительства — как раз про меня.

— Хорошее слово, надо будет запомнить. Бывай, Горыныч, мама… — разжав объятья, Митька резким движением подхватывает чемодан и скрывается в недрах пригородного поезда. Краем глаза вижу, что Антон кивает кому-то в толпе, прежде чем двинуться вслед за братом. Проследив за взглядом, вижу еще одного молодого человека с чемоданом, который решительной походкой направляется к вагону. Вот и попутчик для Митяя, познакомится хоть с кем-то заранее, всяко не так волноваться будет. Хоть парень и хорохорится, но ехать в неизвестность, которая к тому же определит его дальнейшую судьбу, ему явно страшновато.

Удачи, брат!

Поезда на Москву идут если и не один за другим, то где-то близко, так что долго околачиваться на вокзале не приходится.

— Мам, ну все! Я через пару дней вернусь, ну что ты?…

— Опять оба уезжаете… — маман все-таки не выдержала и пустила слезу.

— Угу, только я-то вернусь вскорости. А Митька… Это ж мечта его исполняется. Не плачь, мам! Станет наш Митька еще генералом, будут его подчиненные бояться, — попытка развеселить оказалась провальной, мать расплакалась еще пуще.

— Оба вы теперь не мои…

— Мам, ну что ты глупости говоришь? — прижимаю к себе эту хрупкую женщину крепко-крепко, — Твои мы. Просто выросли… — пускаю сквозь нее волну жизни, — Пошли-ка вместе, я тебя провожу до автобуса, нечего тебе здесь одной болтаться.

— Так кто кого провожает? — мать улыбается сквозь слезы.

— Мы с тобой Митьку. И уже проводили. Едет теперь Митяй навстречу своему светлому будущему. А ты сейчас сядешь в автобус и поедешь к Виктору Афанасьевичу, чтоб одной не сидеть и себя не накручивать. Лады?

— И в кого ты только такой?

— В тебя и в деда — других кандидатур нет. Пошли, что ли? А то мне самому скоро уезжать. Я вернусь, мам, совсем скоро!

Интерлюдия 1.

Тихон Сергеевич привычно стоял у окна и смотрел сквозь сумерки на ворота, через которые еще утром выходили такие разные братья Васильевы. Точнее — Васильев и Васин, и вовсе даже не братья, но эти детали волновали Милославского меньше всего.

Едва слышный скрип двери и знакомые шаги вывели мужчину из созерцательного состояния и заставили обратить внимание на вошедшего.

— Устроил?

— Да, Тихон Сергеевич. Все, как вы распорядились, без накладок. Тестирование уже завтра, но я уверен, Дмитрий справится, не зря же мы его весь последний год натаскивали?

— Хорошо. Можешь быть свободен пока. Мне утром к императору, так что потребуешься только после обеда. Отдыхай.

— Тихон Сергеевич…

— …?

— Можно спросить? — Антон бессменно служил у Милославского уже более десяти лет, так что в некотором роде был даже ближе, чем родной сын, а, значит, мог себе позволить некоторые вольности и любопытство.

— Спрашивай.

— Почему вы его отпустили? Вы ж сами говорили, что у вас есть указание попрессовать мальчишку? Или пришли другие распоряжения? Оттуда?.. — Антон многозначительно закатил глаза, намекая на источник новых вводных.

— Нет, все по прежнему… — недоумение на лице помощника немного позабавило мужчину, — Ты отчет врачей по Рогову читал?

— Нет, а этот тут причем?

— Абсолютно не причем. Если не считать, что у него был приказ — запугать мальчишку, пока его сюда везут.

— Не совсем понимаю связи…

— Нет никакой связи. И абсолютно здоровый капитан свалился с ног, всего лишь коснувшись сопровождаемого. Который, к твоему сведению, был в блокирующей сбруе, а трое суток до этого провел в камере для одаренных. Я специально так распорядился, не думаю, что москвичи прямой приказ нарушать стали, незачем им это. Как тебе?

— Вы думаете, это его рук дело?

— Кроме него самого точно никто не скажет. Хотя Василий Рогов клянется всеми святыми, что это работа нашего подопечного. Только домыслы капитана к делу не пришьешь, — Милославский вернулся за стол, — Распорядись насчет чайку, что ли? Раз отдыхать не хочешь.

Антон метнулся отдавать распоряжения. Патрон нечасто баловал его откровениями, несмотря на доверительные отношения, следовало пользоваться моментом.

— Муромский, когда ему поставили вопрос ребром, сказал, что такая возможность существует. Даже взялся повторить, не знаю только, на ком теперь проверить, — продолжил Милославский, получив чай, — Так что, делай выводы.