Лестница в небо. Диалоги о власти, карьере и мировой элите

Теоретик. Горькая правда о Власти заключается в том, что точно такую же ошибку может допустить любой сюзерен, независимо от своего уровня. Сама природа Власти требует от своих людей большей склонности к риску[117], некоторой «безбашенности» (опирающейся, конечно, на точный расчет). Когда раз за разом рискованные решения приводят к победам, любой человек начинает чувствовать себя баловнем судьбы: «Другим нельзя, а мне можно»[118]. Подобная трансформация людей во Власти не абстрактные теории, а научный факт, подтвержденный лабораторным экспериментом[119]. Обладание властью позволяет избавиться от множества мелких проблем, вызывающих стресс у обычного человека (страх перед увольнением, управление автомобилем, ненужные встречи). Благодаря этому «фоновый» уровень стресса у человека Власти заметно ниже, и он располагает большими ресурсами для конфронтационного поведения (обмана или агрессии). Постоянная практика «тренирует» человека Власти – то, что у обычного человека вызывает стресс[120], для него обычная рутинная работа. И это замечательно, но подобное притупление чувства опасности распространяется на все риски – в том числе и те, которыми нельзя пренебрегать!

Практик. А я еще раз повторю свою мысль. Поскольку сюзерены склонны в разговорах со своими вассалами преувеличивать свои возможности, вассалы часто преувеличивают потенциал сюзеренов. А поскольку реальной информации о той ситуации, в которой сюзерены действуют, им взять неоткуда, вассалы часто совершают ошибки, особенно при попытке сыграть свобственную игру. Так, однажды я разговаривал с одним олигархом, который готовился к встрече с тогда еще недавно назначенным Путиным, и потому решил со мной посоветоваться. Я его честно послушал и сказал, что его позиция Путину будет неинтересна. Олигарх очень удивился, на что я его спросил, что он скажет, если у него будет 20-минутный ланч с Уорреном Баффетом. «Ну, – грустно сказал олигарх, – я ему неинтересен! У него миллиардов много больше, чем у меня!» – «Ну вот, – подытожил я, – а теперь подумай, сколько атомных ракет у Путина, а сколько у тебя». До этого разговора олигарх совершенно не представлял себе пропасти, разделявшей его и путинский уровни Власти.

Теоретик. Предрасположенность людей Власти к недооценке рисков и переоценке собственной значимости является их профессиональной чертой характера, без которой они и не смогли бы стать сюзеренами. Внешние проявления этой особенности выглядят настолько своеобразно, что заслужили в западной психиатрической литературе специальное название: гибрис-синдром. Придумал этот термин не кто иной, как профессиональный английский политик, министр иностранных дел Великобритании в 1977–1979 годах, а также нейропсихолог по образованию, лорд Дэвид Оуэн[121]. В ранних нулевых Оуэн заинтересовался профессиональными болезнями глав государств и правительств (его первая статья 2002 года называлась «Отравленные, слабоумные, депрессивные: больные люди во главе государств»). Однако быстро выяснилось, что психические расстройства у людей Власти совсем не такие, как у обычных людей, так что формулировки «слабоумие» и «депрессивность» вводят читателей в заблуждение.

Нужное слово Оуэн нашел у известного английского историка Яна Кершоу: первый том его биографии Гитлера назывался «Гитлер 1889–1936: Гибрис[122]». Гибрис – патологическая зависимость от демонстрации своей власти и превосходства – вот что объединяло всех «больных» правителей! Статью 2006 года Оуэн называет уже «Гибрис и немезис у глав правительств», за ней следуют книга «Гибрис-синдром: Буш, Блэр и отравление властью» (2007) и статья «Гибрис-синдром: приобретаемое личностное расстройство» (2009). Психиатрическое описание этого синдрома следует хорошенько запомнить всем будущим (и уж тем более действующим) людям Власти: