Лестница в небо, или Рассказ очевидца

На земле была глубокая ночь, а я сидел на крыше одного из высотных зданий. Надо мной расстилалось звездное небо и я, поглядывая на него, думал о моей новой жизни. Я уже привык быть невидимым, привык к легкости передвижения, смирился, что потерял свое тело, и понял, что жизнь моя закончилась безвозвратно. И если с прошлым было понятно, то будущие мне вырисовывалось очень смутно и тревожно. Земная жизнь осталась там на земле. С ней ушли все мирские заботы и проблемы, но что-то сильно тяготило и тревожило меня. Это «что-то» не давало мне покоя, оно преследовало меня повсюду, оно было якорем, который удерживал и не отпускал меня от грешной мирской жизни. Там на верху было огромное количество звезд, их было так много, что хотелось полететь к ним и узнать, что хранит эта голубая бездна? Что хранит эта великая бесконечность?

Так я размышлял, поглядывая на небо. Что-то в нем было магическое и притягательное. И там на земле, мы всегда смотрели на него с надеждой, восхищаясь его красотой и величием. Вот и сейчас я смотрел в ночное небо, открывая для себя новые звезды и планеты. Я видел на нем Млечный Путь, который начинался где-то за горизонтом, проходил над морем и уходил высоко в небо. Это был долгий и не простой путь, он извивался, как дорога и поднимался вверх, напоминая невидимую лестницу.

– Лестница!? – Произнес я, находя удачное сравнение.

– Лестница в небо! Значит лестница к Богу! – Заключил я, замечая, как человеческие фигурки, медленно поднимались по ней.

Живым потоком они продвигались к ее вершине. Многие из них, не осилив подъема, срывались с ее ступеней и, падая, как маленькие звезды, тут же сгорали, оставляя после себя чуть заметную светлую полоску. Вдруг на небе, пересекая звездный путь, пролетели две серебристые птицы. Сделав большой круг, они приблизились ко мне. Будто люди с большими крыльями они парили надо мной и рассматривая меня сверху. Я дернулся к ним на встречу, но двинуться с места мне не хватало сил и я, как завороженный молча наблюдал за этим чудесным явлением. Это были не птицы и не люди. Лица у них только напоминали человеческие, это было что-то другое, неопределенное. Большие полы серебристого плаща казалось срослись с руками и походили на крылья. Но это не являлось двигателем для движения. Это была какая-то особая атрибутика присущая не земным существам.

– Это, наверное, Ангелы. – Подумал я, находя в них большое сходство с увиденным на иконах.

Точно так их же изображали художники – иконописцы. Таких же существ я видел на фресках церквей и соборов. Живя на земле, я часто задавался вопросом, почему с крыльями и зачем? Теперь мне было ясно, что истинный иконописец писал рукой свыше – рукой Бога. Именно Он давал художнику образ и тему. И, наверное, поэтому некоторые из икон мироточили, доказывая нам подлинность того и другого Святого. И это все являлось подтверждением участия Бога в данном шедевре. Ангелы улетели и мне стало грустно. Я проводил их взглядом до самой лестницы, где они стали звездами, маленькой частью Вселенной. Я посмотрел на небо. Млечный Путь стал ближе ко мне, и я уже отчетливо видел бесконечный поток человеческих фигур, поднимающихся вверх по небесной лестнице. Где-то высоко в небе прокурлыкали журавли, а внизу на земле заплакала женщина.

Это был голос моей матери.

– Все узнали! – Произнес я и помчался на зов.

Глава 4.

Прошли три земных дня, и я уже вполне осознал где я нахожусь и, что со мной случилось. Меня уже не так сильно удивляли мои открытия, сделанные в новой жизни, и я уже не так восхищался своему превосходству над людьми, потому что понимал, что все только начинается. Я потихоньку стал привыкать к новой жизни. Здесь, в неизвестном для меня мире не было времени и дни я отчитывал по земному; день, ночь – сутки прочь. Не было здесь и тела с его болячками и усталостью, но здесь была душа, которая вмещала в себя не только все земное, но и новое неизведанное мной до ныне. В ней помещались не только мои, но и страдания близких мне людей. От этого мои невидимые крылья теряли силу, и я камнем падал на землю.

И все-таки будущие мне представлялось необъятным, как небо, ярким, как солнце и бесконечным как Вселенная. Теперь я понимал, что будущие надо строить на земле, при жизни полной соблазна и искушений. И только сейчас я ощущал на себе, как больно и сложно сознавать то, чего теперь не исправить, не изменить. Поэтому я, как можно реже, стал посещать родных мне людей. Но не было и дня, чтобы я не заглянул на землю и не коснулся родного порога. Что-то заставляло меня это делать, кто-то сильной рукой отправлял меня к людям, чтобы я снова и снова безучастно наблюдал за страданиями, кому я причинил боль.