Лестница в небо или записки провинциалки

К моему изумлению, красавец был застенчив, молчалив, даже несколько косноязычен и работал автослесарем — только посмотрев на его руки с въевшимся под ногти машинным маслом, можно было в это поверить. Вадим обожал маму, побаивался двоюродного братца и боготворил Галку-поэтессу и фотографа.

Галка входила в какие-то неформальные творческие объединения, таскала Вадима на поэтические чтения в прокуренные клубы, у неё было множество странных знакомых, неординарных личностей, русскоязычных бардов и поэтов, неизвестно как выживающих в Америке. Галка блистала на этих сборищах, со всеми была накоротке, пела под гитару свои стихи и стихи одной городской сумасшедшей, как та себя сама обозначила в книге «Несчастные Девушки».

Красавец Вадим был неизменным спутником Галки, молчаливым обожающим пажем.

Я была влюблена в эту пару и готова была выносить и танцы влюблённых, и сумасшедший разгул пьяной брайтоновской публики, лишь бы приезжать в Нью-Йорк и видеться с ними.

Однажды Галка предложила взять нас с Майклом в гости к Осе Вельминскому, покровителю поэтов, составителю антологии «Поэты Андеграунда», к которому все поэты тянулись на поклон за одобрением и в надежде на признание, и у которого чуть ли не круглосуточно тусовалась творческая молодёжь.

Я страшно хотела поехать и даже пихнула Майкла под столом ногой, но, игнорируя сии страстные призывы, он разразился длинной тирадой. Смысл её был в том, что он ненавидит всяких бумагомарателей, а Ося не кто иной, как шут и м…к, и на вечеринках этих творятся разврат и б…о.

Развлечения развлечениями, а работу нужно было искать. Что это можно делать по интернету, о котором я имела весьма смутное представление, мне никто не подсказал. Машины не было. Теперь каждое утро, дежурно проводив мужа на работу, вооружённая бутылкой с замороженной водой и энтузиазмом, я отправлялась на поиски.

Несмотря на начало июня, было жарко. Влажность, бич здешнего климата, сводила с ума. Небо было свинцово-серым, неподвижным и тяжёлым. Как раскалённый утюг, оно лежало прямо на голове, и спасения не было. Идиллические картинки не радовали. Непахнущие кусты казались вырезанными из картона, а я сама себе — Дороти из сказки «Волшебник Изумрудного города», идущей по бесконечно длинной песчаной дороге.

Я была полна решимости найти любую работу, лишь бы прекратились непрекращающиеся упрёки. До ближайшего супермаркета нужно было идти километра четыре. Там же, на большой плазе, располагались закусочные, магазинчики, парикмахерские и кинотеатр. В каждом из этих мест я заполняла форму о приёме на работу. Мне улыбались, обещали позвонить, и ни разу никто не позвонил. Может быть, виной тому был плохой английский, или акцент, или я была недостаточно молода. Меня очень возмутило, что не взяли работать даже в Макдональдс, хотя на двери у них висело объявление о вакансиях.

Не взяли меня ни в магазин косметики, хотя я поняла все вопросы хозяйки и хорошо на них отвечала, широко улыбаясь и держась свободно, ни в пиццерию, ни контролёром в кинотеатр, ни кассиром в банк. За неделю я обошла все учреждения, куда только могла дойти, очертив вокруг дома круг радиусом в километров пять. Эта неудача меня шокировала, раздавила и напугала. Хотя я жила в комфортном доме, ела досыта, развлекалась и не испытывала недостатка в одежде, мне казалось, что я живу одной ногой на улице, практически не отличаясь от нью-йоркских бездомных побирушек, и скоро могу разделить их судьбу — это лишь вопрос времени.

Скорее от отчаяния, не надеясь на положительный результат, я отправила свой учительский диплом в Мировой Центр Образования, даже в самых смелых мечтах не представляя, к каким последствиям приведёт сей шаг. Я просто методично отрабатывала любые возможности получить работу.

Адрес Центра пришёл ко мне какими- то извилистыми путями, случайно, и я могла бы не обратить на него внимания, но обратила, и это вовремя зафиксированное внимание, как стрелочник, перевело вагончик моей судьбы на другие рельсы.

А пока я терпела гнев супруга, который бушевал, попрекая меня никчемностью, что, мол, я такая дура, что меня даже в Макдональдс не взяли работать. К моему счастью, он поделился своим негодованием с родственниками на очередной семейной вечеринке и подвергся беспощадной критике.

Они единодушно высказали одно и то же мнение:

— Макдональдс не спасение, нужно думать о перспективной или хотя бы приличной работе, необходимо учиться и овладеть какой-либо востребованной здесь специальностью.

Примером были новоприбывшие Влад и Лена. Они отказались от пособия, так называемого тут вэлфера, полагая, что лёгкие незаработанные, хоть и малые деньги их развратят, что, прикормленные, они разленятся и никогда не вырвутся из полунищего существования.