Лестница в небо (СИ)

Донни уперся лбом в висок Юки, глотая вдруг хлынувшие из глаз слезы и продолжая зажимать рану.

- Не надо… – умоляющим шепотом проскулил он сквозь зубы. – Не надо, Боги, если вы есть. Кто сказал, что им тут нет места лишь потому, что они не родились, как мы?.. Юки… Юки, слушай… какая сетчатка? Кадзэ же в живых уже нет… Юки…

====== Невозможное ======

- Мастер… сэнсэй…

Из глаз просто неудержимым потоком льются слезы, хотя маленький Донни изо всех сил размазывает их по теплым ладоням, в которые уткнулся лицом, в безумной надежде, что вот сейчас эти руки смогут все исправить.

На полу валяются черепки большой вазы, склеенной из кусочков стекла и картона с нарисованными маками.

Он так долго ее делал, так старался, чтобы вот в этот день подарить своему Учителю…

Вошел в додзе, улыбаясь, встретил родной взгляд отца и побежал к нему, прижимая к себе свое творение…

- Я Вам ее делал… я хотел… а там порожек…

Сплинтер ласково гладит умную голову сына и едва заметно улыбается ему, стараясь утешить.

- Ваза не главное, малыш, главное для меня – твое внимание и устремления. Ты сможешь сделать другую. Ты всегда сможешь добиться желаемого, и это самое важно.

И теплые родные руки обнимают, даря успокоение…

Дон понял, что лежит головой в ладонях отца, как в детстве, и судорожно выдохнул, еще крепче зажмурив глаза.

Сплинтер тихо что-то говорил на японском, поглаживая его по щекам большими пальцами и склонившись к самому уху.

«Юки, – мысль размазано и нечетко обрисовалась в мозгу, заставив сжаться в клубок, подтягивая колени к груди. – Юки…»

Он попробовал сесть, шатнулся, увидев странно накренившийся потолок, и был подхвачен за плечи.

- Тише, Донни, тише.

Это голос Лео.

«Как он тут оказался? Майки, наверное, им позвонил… какая разница…»

- Бро, осторожнее, – брат заботливо устроил голову Донни у себя на плече. – Воды?

Дон отрицательно качнул головой, закрывая глаза, в которых двоилось.

Он только сейчас понял, что он без очков, а в груди мерзлым комом лежит один-единственный вопрос. Такой же холодный, как и имя, которое он силился произнести вслух.

- Юки…

- Т-шш, – Лео обнял его сильнее. – С ним Раф… все хорошо… все обязательно будет хорошо...

Донни закрыл глаза, свернулся в клубок, уткнувшись лицом в пластрон брату, и беззвучно зарыдал, захлебнувшись этими словами и чувствуя, что внутри сработал детонатор механизма, что не давал отпустить себя все это время.

- Я… смог...

- А как же? – Лео прижался щекой к его макушке, погладив по плечу. – А как же иначе, бро? Разве могло быть по-другому?

Донни часто закивал, сжимая голову руками и продолжая трястись в истерике.

Действительно, могло ли быть по-другому?..

«Сделай, Донни! Сделай хоть что-то! Что-нибудь! Что угодно! Я не хочу потерять!»

Руки рвут с пояса аптечку…

Пальцев отчаянно не хватает, чтобы и зажимать рану, и копаться в сумке, и – самое главное – втаскивать нитку в иглу.

«Делаю! Я же делаю, Боги! Все-все, что только зависит, а этого, как всегда, мало… надо больше… надо еще…»

Его запястья вдруг обнимают длинные кисти с острыми когтями и на миг сжимают.

Крепко, уверенно, вливая одним прикосновением покой.

- Донателло, чем мне помочь?

И дрожь уходит из пальцев, хотя под ними затихает пульс, хотя страшнее этого ничего в мире нет, потому что это непоправимо… это… это надо остановить…

- Отец…

Донни на миг вскидывает глаза и жестом просит Сплинтера перехватить намокшую повязку на ране Юки и удержать жизнь.

Как-нибудь…

Как угодно…

- Повтори, что ты сказал, сволочь! Повтори!!

Кодама в прыжке сбил Миднайта с ног и вцепился ему в бандану, несколько раз приложив головой об парапет, около которого они свалились.

- Повтори!!

Мид прикрыл голову руками от удара и выронил драгоценный планшет.

Он не ожидал такой ярости от мальчишки, которого привык считать никчемным малявкой.

Кодама, конечно, был ниже него ростом и уступал силой, но его бешенство компенсировало все это с лихвой.

- Й’оку жив! – выкрикнул ему в лицо Мид, увернувшись от кулака. – Жив!

Кодама на миг замер, приблизив свое лицо к его, и впился взглядом в глаза, как бультерьер в жертву.

«Ну и злость! – Миднайт невольно отдернул голову. – Не замечал за ним такого раньше… хотя нет, замечал…»

Он невольно вспомнил тот день, когда их семья развалилась на части, когда все, что было у него, исчезло, а последнее, что ему оставил старший брат, это «тронь его, и я убью тебя!»

Вот в тот день у малявочки, сидевшего на руках у Й’оку, были вот такие же точно глаза. Ни страха, ни слез, ни тени ужаса – злость и обещание однажды уничтожить.

Кодама уже тогда научился ненавидеть его.

- Докажи! – парнишка встряхнул его за шею и еще раз ударил головой об бетон. – Или я тебя на куски порву.

- Кишка тонка! – Мид вывернулся из его рук и отшвырнул от себя одним пинком. – Не тебе со мной тягаться!

Кодама в воздухе перевернулся, приземлившись на ноги, и снова бросился на него, выдернув из ножен на поясе короткий странный штык с поперечной рукоятью.

«Однако!»

Миднайт увернулся от его броска, поймал за руку и два раза хорошенько приложил коленом в бок.