Лестница во мрак

Попытки брыкаться были пресечены несильным ударом, но таким, от которого человек не теряет сознание, а всего лишь испытывает сильную и продолжительную боль. Ну, и что же у нас за окнами происходит? А ничего хорошего, поскольку представшая перед моим взором картина словно бы сошла с полотен фантасмагорических картин. По улице медленно, опустив лица — морды к асфальту, двигались несколько несуразных, странных существ. Какой‑то безумный творец явно был чужд любым человеческим представлениям, переплетя в одном создании черты, свойственные кому угодно, но только не людям. Нет, сходство с людьми было, но гротескное, вызывающее инстинктивное отвращение и не более того. Сероватая, землистого оттенка кожа, деформированные лица… Лица? Скорее уж морды, вытянутые вперед, как у собак или крыс. Руки, пальцы на которых были снабжены великолепным набором когтей, способных при нужде располосовать кому‑нибудь брюхо не хуже отточенного ножа.

Сторки. Они самые, паршивцы. К тому же не надо быть особенно хорошим аналитиком, чтобы догадаться об их основной цели — охоте на мою персону. А тут еще и пленница моя сделала то единственное, что было ей доступно — изо всех сил впечаталась лбом в оконное стекло. Стекло, естественно, не выдержало столь варварского к себе отношения, да и осыпалось вниз звенящим дождем играющих в лунном свете осколков. Гадство… Никаких претензий к Лейе не было, да и быть не могло, она всего лишь боролась против своего врага. Претензий не было, но шею ей свернуть я все равно был обязан — не злобы ради, а скорее порядка для. Нелепо выглядевший из‑за спутанных конечностей труп полетел вниз, поближе к сторкам, поднявшим свои уродливые морды вверх, по направлению к источнику шума. Они то, быть может, и не догадались своим полузвериным сознанием, что да к чему, но вот их поводыри с головой находились в хороших отношениях.

А что нужно человеку, который дружит с собственной головой, когда он видит в окне близлежащего дома того, кого ему приказано уничтожить? Правильно, пытается, не особо и раздумывая, продырявить объект во всех возможных и не очень местах. Да еще и собачек — сторков натравить, для пущей важности… Вот только стреляли ребятки по пустому месту, я уже успел уйти с возможных траекторий.

Вступать в перестрелку? Нет уж, поищите других идиотов! Я еще не на всю голову больной, чтобы надеяться перестрелять всю ораву местных аборигенов, тем более с моим не слишком серьезным в настоящий момент арсеналом. Сматываться надо, вновь сматываться, как бы прискорбно это не звучало. Но небольшой подарочек на прощанье оставлю. Рука метнулась к поясу, и спустя мгновение из окна вылетел небольшой, округлой формы предмет. Есть у меня такая привычка — носить на поясе несколько гранат, на самый неприятный вариант развития событий. Даже не дожидаясь разрыва, я метнулся к выходу из комнаты. Куда? В противоположную, ту самую, что выходила окнами совсем на другую сторону.

Грохот взрыва за спиной, звон от выбитых стекол, чьи‑то вопли… Великолепная атмосфера для того, чтобы прикрыть отступление. К тому же и еще одно выбитое стекло не покажется чем‑то неестественным. Прыгаю вниз. Не люблю я подобные трюки и вообще любую мало — мальски приличную высоту, жуть как не люблю! В ногах не слишком приятные ощущения, но это все мелочи — ничего не повреждено, бежать могу на полной скорости. Куда? Туда, где меня вряд ли будут искать — в особняк местного заправилы, Дена Крафта.

Глава 11

Мерзкий у меня талант — ухитряться впутываться в наиболее опасные истории, не испытывая при всем при том ни малейшего сожаления от произошедшего. Или же наоборот, полезная в нашем безумном мире особенность… Самому интересно, что подвигло меня на такую наглость, как проникновение в один из самых закрытых домов Серой Горы — в гости к Дену Крафту. Ясно лишь, что наглость хоть и являлась одной из составляющих, но опиралась на точный анализ происходящего.

И действительно, кому придет в голову, что затравленный беглец припрется в самую опасную зону? Впрочем, опасную ли? Многие сильные мира сего настолько привыкают к ощущению собственной неприкосновенности, что порой начинают забывать об элементарных методах предосторожности. И неважно, идет ли речь о мелком бизнесмене или же о крупном государственном деятеле. Скорее даже верной является следующая закономерность — чем более высокое положение занимает человек, тем сильнее он раздувается от осознания собственной значимости. Полезным лекарством служит неудавшееся покушение, да и то не для всех… Напротив, оно лишь уверяет их в надежности собственной системы безопасности. Хорошо бы и этот Крафт оказался из числа подобных, давно забывших о необходимой подозрительности по отношению к окружающему миру…