Летающая академия. Ведунья

Среагировав на настроения хозяйки, котенок мгновенно перекинулся в огромную кошку ростом мне по пояс, если не по грудь. Зашипев, Балумчик поднял когтистую лапу для удара.

– Нельзя! – осадила я своего монстрика, ухватив того за загривок.

На что ректор только протянул руку и наколдовал золотистый ошейник застывшему котяре. Подозреваю, он просто его обездвижил.

Затем Глениус спокойно пояснил, кивая на ошейник:

– Меры безопасности, чтобы твой питомец не напал на студиозов или преподавателей.

Подумав еще немного, маг следом начертил руну и затем освободил существо от оцепенения.

– Вне пределов академии сдерживающее заклятие действовать не будет. Резвитесь сколько душе угодно.

Впечатлившись силой архимага, мой зверь с переменчивым характером, похоже, поменял приоритеты и начал ластиться, урчать, отираться о Сегдиваля.

– Предатель, – кинула я котяре, на что тот только зевнул и продолжил ластиться, за что был сразу же вознагражден ведром свежей китрарки, наколдованной архимагом.

– Я не претендую, корми сама, – произнес архимаг и протянул мне чан с плескающейся в воде еще живой рыбешкой.

Занятие, я вам скажу, то еще: ловить ускользающих чешуйчатых гадин, а потом кидать их в разинутую слюнявую пасть монстра. Правда, завершив неприятную процедуру, была вознаграждена сторицей. Балум позволил сесть ему на спину и покатал меня по воздуху. Похоже, проблема с перемещениями между замками решена!

* * *

– Я-ху! – закричала от восторга, озираясь по сторонам. Мы парили над скалами чуть ниже облаков. Вышедший рядом из портала архимаг выглядел бесконечно счастливым. Таким я его еще не видела никогда. На душе даже как-то светлее стало до его следующих слов.

– А теперь про наказание, – начал было он.

– Я не виновата! – обиженно отвернулась от него, не желая продолжать разговор.

На что Глениус, приблизившись вплотную, разве что не касаясь, произнес мне на ухо:

– Знаю, прошу прощения.

Сердце пропустило удар, но я все же выпалила:

– Зачем тогда?

– Безысходность, Лея. Это была безысходность! – Его слова меня несказанно удивили. Осипшим, севшим голосом я все же продолжила расспрос:

– О чем это ты?

– Проклятье… Мои чувства разбиваются об него, как вода о скалы. У меня почти не осталось времени, чтобы получить твой ответ. Иначе тебя заберут обратно и опять запрут в деревне, и я не смогу тебя больше видеть.

– Это почему же? – уточнила я, запутавшись окончательно.

Зависнув в воздухе рядом со мной, архимаг вздохнул, но ответил:

– После того как я помог освободить Вихендшир, у меня состоялся серьезный разговор с твоими родителями. У Диен Дорвиндаль чутье получше самки адской гончей. При первой встрече она меня чуть не убила со словами: «Почему на тебе магия Леи?!»

– Дык я ж на вас не колдовала! – воскликнула, пребывая в крайней степени смятения, пытаясь осмыслить сказанное. Сколько её помню, матушка всегда была сдержанной и доброй, однако же думаю, Сегдиваль не врет, да и зачем ему?

– Если быть точнее, ты меня околдовала, – вставил ректор, поясняя следом: – Твоя мама – архимагистр магии крови, почувствовала на мне твой отпечаток, как и Анатар, как и Урвигэль, кстати.

– Все равно не пойму, – только и успела произнести я, потому как утомленный нашими разговорами Балум пустился дальше в полет. Посему, спланировав на ту же самую площадку, он и вовсе ссадил меня с себя, аккуратно выгнув спину вперед. И я осталась стоять, дожидаясь устремившегося за нами следом архимага.

Уже на подлете он продолжил начатые пояснения:

– Когда маг испытывает серьезные чувства, его магия начинает подстраиваться под свою избранницу, и наоборот.

Уже приземляясь рядом со мной, добавил:

– А начинается все с отпечатка на ауре.

Мотнув головой, отгоняя неперевариваемую информацию, уточнила:

– Ничего не поняла, кроме того, что твое отношение ко мне серьезно.

– Трарк всемогущий! Да! Лея, я пытаюсь тебе это донести уже не первый раз.

– А ты не задумывался над тем, что твои методы, мягко говоря, не очень. То ты приказываешь, то просишь, то опять приказываешь, то злишься, то умоляешь, а потом обманываешь. Как мне понять, что ты ко мне в итоге чувствуешь? Да какое, к черту, древнее заклятье, если ты ведешь себя, как тот же самый Урвиг, пытаясь принудить меня к чему-то? – Выпалив все это на одном дыхании, я рассказала еще и о своих подозрениях: – К тому же остается вопрос с афродизиаками. Может быть, у тебя эти чувства из-за них? Ведь началось все после того проклятого ужина!

После моих слов Сегдиваль просто рассмеялся.

– Знаешь, чтобы оставить отпечаток на ауре, одних афродизиаков недостаточно. Позволь мне извиниться за свое дурное поведение. Мы можем начать все сначала?

– А ты снимешь свое наказание? – вырвалось у меня непроизвольно.

Архимаг же ничего мне не ответил, лишь протянул руку. Смутившись, я дернулась и чуть было не упала, запнувшись о кочку. Придержав меня за локоть, ректор произнес:

– Готово.

Затем, убрав руку и отвернувшись, добавил:

– Древнее заклятье снимается дословно «от поцелуя принца». Вот я и думал сломить его напором, напрочь забыв про такие составляющие, как такт и твои собственные чувства. Прости.