«Летающие гробы» Сталина. «Всё ниже, и ниже, и ниже...»

Говоря о действиях авиации в целом, нужно больше всего говорить о ее бездействии или действии большей частью вхолостую. Ибо нельзя ничем иначе объяснить то обстоятельство, что наша авиация с таким колоссальным превосходством в течение месяца почти ничего не могла сделать противнику».

Беспомощность ВВС 8-й армии, которыми командовал И.И. Копец, подчеркивалась в директиве Ставки от 18 января:

«Ставке совершенно непонятно бездействие нашей бомбардировочной и штурмовой авиации в оказании помощи 56-му стр. корпусу. Несмотря на слабую финскую авиацию, вся авиация армии занимается лишь сбрасыванием продуктов и прикрытием сбрасывающих самолетов, оставляя без содействия части 56-го стр. корпуса и допуская беспрепятственный подход резервов противника…»

Еще через три дня:

«За все время боев 18-й и 168-й стр. дивизий с противником, вышедшим во фланг и тыл эти дивизиям, Ставка не видела сколько-нибудь сосредоточенных боевых действий авиации 8-й армии по оказанию содействия войскам 56-го стр. корпуса…

Совершенно за последнее время не подвергались объекты бомбардировок в тылу противника, данные как цели для авиации 8-й армии, и допускался беспрепятственный подвоз противником подкреплений и питания.

Ставка считает, что авиация 8-й армии используется позорно, хуже, чем в других армиях, плохо руководится и не дает в работе того, что она обязана дать при своем подавляющем превосходстве над авиасилами противника».

Но и соседу справа нечем было похвастать, там тоже, в общем-то, в тылу противника «ничего не подвергалось». ВВС 9-й армии поначалу имели 39 самолетов, в том числе 15 истребителей. В ходе боевых действий ВВС армии были переданы: 10-я скоростная бомбардировочная авиабригада (16-й, 41-й и 80-й СБАП), 3-й транспортный авиаполк.

Особая авиагруппа Спирина, 145-й и 152-й истребительные авиаполки и 33-я отдельная разведывательная эскадрилья. Рычагов на совещании делился опытом:

«В нашей армии использование авиации, примерно, до отступления 44-й дивизии, если можно так назвать, протекало более или менее нормально. Мы занимались и ближайшим и глубоким тылом противника и занимались работой по фронту. После того как 44-я дивизия отошла, пошла 54-я дивизия, которая была окружена.

Окружили ее несложно: отрезали в одном месте дорогу; по бездорожью выйти она не могла и осталась окруженной. Плюс к этому ее потом разделили еще на несколько гарнизонов, и таким образом, превратили как бы в слоеный пирог. Каждый гарнизон по-своему паниковал. С этого момента работа авиации переключилась на помощь гарнизонам передового 337-го полка, командного пункта 54-й дивизии и дивизионного обменного пункта. Туда было направлено основное внимание армии. Работал там 80-й полк и две приданных эскадрильи. Они занимались бомбардированием вокруг этой дивизии, т. е. не давали противнику возможности стрелять по дивизии, защищая ее от всех невзгод… Командиром был Гусевский. Он каждый день, а иногда по нескольку раз в день, слал паникерские телеграммы, вплоть до того, что писал: «Последний раз видимся», «До свидания» и всякая прочая паническая информация. Это совершенно недостойное поведение для командира стрелковой дивизии Красной Армии. Под влиянием этих телеграмм угробили почти все резервы 9-й армии, какие там были и подходили, туда бросали множество людей, и не могли организовать никакого наступления по освобождению. Дивизия кормилась 80-м авиаполком в течение 45 дней, и этот полк фактически спас ее, бездействующую дивизию, от голода и гибели, не давая финнам покоя день и ночь. Ежедневно при малейшей активности финнов, там поднималась паника, туда давали все постепенно прибывавшие эскадроны и батальоны лыжников…