«Летающий танк». 100 боевых вылетов на Ил-2

Возможно, нечто подобное им самим пришлось выслушать от более высоких командиров. Себе же, как говорится, намотал на ус: главное в этом полете – сохранить Макарова. Для этого надо быть предельно внимательным, хорошо держать строй, много заходов на цель не делать. Веретенникову с ведомым поставил дополнительную задачу – не отрываясь от группы, подавить огонь зениток. Заметив некоторое волнение и излишнюю, как мне показалось, суетливость пожилого командира, годившегося мне в отцы, спокойным голосом в корректной форме сказал ему, чтобы он не волновался. Пояснил, что обстановка на нашем участке фронта в последнее время не столь опасна, поэтому все обойдется. Рекомендовал ему держать самолет «на ноге» и свое место в строю. Пояснил ему, что, оторвавшись от меня при энергичном маневрировании, потом будет очень трудно встать на свое место.

Полет прошел удачно. Группа вернулась без потерь. Мы атаковали две цели. Сначала ударили по артиллерийским и минометным батареям, а затем, выскочив на шоссейную дорогу, идущую от города Тропау в глубь территории противника, прошлись по колоннам автомашин и боевой техники. Макаров держался в строю отлично, делал все так, как я и рекомендовал. После посадки я подошел к его самолету и застал его сидящим в кабине. Для нас это было необычным, так как наши летчики после выключения двигателя сразу вылезали из кабин и делились впечатлениями о полете. Видимо, сказались эмоции, связанные с первым боевым вылетом. Тут же около самолета я поздравил его с боевым крещением. По его реакции понял, что полетом он удовлетворен. К нам подошел Кожемякин и присоединился к поздравлениям.

Макаров добродушно пригласил меня на ужин. Там мне пришлось сидеть за одним столом со всем дивизионным начальством – Кожемякиным, Камыниным, Поварковым и Пстыго. Чувствовал себя крайне неловко и стесненно. Наркомовские100 граммов смелости не добавили. Макаров поделился своими впечатлениями о полете и похвалил меня. Он высказал пожелание слетать со мной еще раз. Но его отговорили. Через несколько дней он отбыл на Восток с орденом Красного Знамени, полученным за один боевой вылет. Когда началась война с Японией, в центральных газетах писали о боях, в которых отличились летчики-штурмовики под командованием генерала Макарова. По прибытии на Дальний Восток его повысили в звании.

С аэродрома Штубендорф выполнил свой последний боевой вылет наш командир эскадрильи Шутенко. Произошло это во второй половине марта. Как-то в один из дней он решил почему-то лететь на моей машине, хотя его самолет был исправен. Я был этим не особо доволен. Мне вообще не нравилось, когда на закрепленной за тобой машине летает кто-то другой. Обычно каждый летчик приноравливается к особенностям своей машины, к работе ее двигателя, подбирает наиболее благоприятные режимы работы, чтобы увеличить моторесурс. При этом одни эксплуатировали двигатель на щадящих режимах, а другие гоняли его, не жалея. Чаще так поступали те, кто летал не на своих машинах. Возможно, Шутенко полетел на моей машине, желая посмотреть, как она ведет себя в полете, и если понравится, взять ее себе. Так поступали многие командиры.

О том, что с ними произошло, рассказал его воздушный стрелок Иван 3убарев, вернувшийся после войны из плена. Над целью они попали в зону сильного зенитного огня. Когда самолет резко завалился в крен и почти полностью перевернулся на спину, стрелок понял, что вывести его в нормальное положение командир уже не сможет и надо прыгать. До земли было совсем немного, и он тут же выбросился из кабины. Как только раскрылся парашют, он стал искать глазами Шутенко, но ни в воздухе, ни на земле его не обнаружил. Немного в стороне от места приземления заметил факел огня. Это горели обломки взорвавшегося самолета. Видимо, Шутенко погиб вместе с ним. Скорее всего, добавил Зубарев, он был убит или тяжело ранен еще в кабине, поэтому неуправляемая машина стала переворачиваться на спину, и он не смог воспользоваться парашютом.

С гибелью Шутенко наша эскадрилья опять осталась без командира. Не везло нам на них. В который раз мне пришлось стать исполняющим обязанности комэска. Фактически я больше года почти без перерывов исполнял эту должность. Те же, кто числился на ней официально, больше занимались своими личными делами: у одного редкий день проходил без заглядывания в бутылку, второй больше находился на лечении в госпиталях, чем на работе. Миша среди нас ничем особенным не выделялся. В работе был аккуратен, любил жизнь, но судьба ему не улыбнулась. Я был с ним в хороших отношениях, и было его жаль. В эти же дни не вернулся с задания еще один летчик нашей эскадрильи. Летели мы тогда в составе сводной группы совместно с эскадрильей 621-го полка, которую вел А. Фукалов. По распоряжению Поваркова мы шли за ней.