Летальный исход

— Да, конечно. Кое-кто отозвался о вашей работе весьма лестно, — с готовностью поддакнул Миллер. — Профессор Карлсберг из Массачусетса, например.

Три сдержанно положительных отзыва на публикацию он организовал тремя телефонными звонками. Они и послужили кусочком сыра, за которым Морти бросился в мышеловку доклада на научном совете.

Миллер заставил себя лучиться благодушием. И нанес неожиданный апперкот.

— Хе-хе… Наука — прекрасное занятие, если не приходится зарабатывать им на жизнь. Кто сказал?

— Эйнштейн, — мрачно отозвался Морти.

Он скрестил свои руки плотника на груди и уставился на полосу света, пересекавшую носки его тяжелых ботинок. На несколько секунд глубоко задумался.

— Я знал, что вы появитесь, — глухо произнес он.

— Не понял? — неподдельно удивился Миллер.

— Вы. Инквизиторы.

Миллер натужно расхохотался.

— Милый мой, посмотри на меня! Если род Аорона Миллера когда-либо и имел отношение к Инквизиции, то только в качестве жертвы.

Морти окатил его холодным, как мартовский дождь, взглядом.

— Кроме того, что вы входите в попечительский совет нашего университета, равно как десятка других, вы, Арон Миллер, являетесь секретарем президентского совета по науке и технологиям, так?

Миллер хрюкнул.

— Хе-хе, синекура, сынок, обычная синекура. За небольшую услугу во время избирательной кампании предыдущий хозяин Белого дома расплатился со мной теплым местечком, а у нынешнего руки не доходят выкинуть меня вон. Вот и просиживаю штаны на заседаниях. Мой тебе совет, никогда не соглашайся на такой вариант оплаты, обязательно обжулят. Что я получил? Пару пустяков! Скука ужасная и никаких перспектив. Хе-хе…

Морти его игривого настроения не подхватил, взгляд был напряженный, целящийся.

— Вы из тех, кто следит, чтобы газон был ровный, травинка к травинке, — произнес он.

Улыбка сошла с лица Миллера. У него было такое чувство, словно, пропустив апперкот, противник двумя прямыми в корпус оттолкнул его от себя, вырвался из угла и готов решить исход боя в центре ринга.

 «Лучше бы ты был простым фанатиком из дальнего угла лабораторного корпуса. Так было бы лучше для всех нас. И прежде всего для тебя самого, — подумал Миллер. — Но ты слишком… Слишком торчишь из газона».

— Да, — кивнул он, принимая условия боя.

— Значит, типичный Инквизитор.

Миллер склонил голову к плечу, будто прислушиваясь к отзвукам только что произнесенных слов.

— М-да… Образно. Думаю, я понял, что ты имеешь в виду. — Он придвинулся ближе. — Считаешь, что доказал, что Земля — полая, Вселенная свернута в трубу и изобрел вечный двигатель?  Поэтому тебя надо сжечь на костре посреди кампуса, а пепел развеять по ветру, чтобы другим не повадно было покушаться на научную парадигму — эту священную дойную корову  ученых мужей? — По тому, как дернулись в кривой улыбке губы Морти, Миллер понял, что нащупал правильные струнки. —  И чтобы обыватели не сошли с ума, когда ты разрушишь своим открытием привычную для них картину мира, тебя самого надо побыстрее закрыть в сумасшедший дом? И надо спасать интересы корпораций, потому что твое открытие завалит мир бесплатных хлебом и излечит от всех болезней разом? Или мировая экономическая система рухнет, когда ты научишь всех делать штаны из воздуха, а бензин из воды?

Он ждал, когда улыбка на губах Морти не застынет.

— Так,  нет же. Ничего подобного ты не открыл. За что тебе вколачивать кляп в глотку и закатывать в асфальт?

Он тяжко вздохнул, изобразив оскорбленное самолюбие.

— Какой я инквизитор… Скорее уж спасатель из «911».

— Будет спасать их от меня? — Мори кивнул на дверь.

Миллер покачал головой.

— Нет, сынок. Тебя — от них.

Морти вскинул на него удивленный взгляд.

— Они не успокоятся, пока не уничтожат тебя, сынок. И ты знаешь, за что. Нельзя доказывать ученым, что они полные бездари и дураки. Нельзя, сынок. Понимаю, что нужно. Но… — Миллер комично развел руками. — Нельзя. Небезопасно. Вернее, смертельно опасно.

Морти никак не отреагировал, и Миллер решил сделать паузу, старательно вытирая лицо и лысину.

— Кофе хочешь?

Морти отрицательно покачал головой

— Сэр, у нашего ректора Робинсона самый отвратительный кофе на Западном побережье. Это известно всем, кроме него самого.

— Ха… Может, воды?

— Спасибо. И вам не советую. Судя по мешкам под глазами, ваши почки и так работают с перегрузкой. Не успели акклиматизироваться. Учтите, Калифорния — не для всех.

Миллер отмахнулся влажным платком. Про себя отметил, что на сочувствии Морти и попался. Тоненькая брешь в скорлупе его защиты проделана, остальное — дело техники.

— Твоя ошибка в том, что ты все свалил в одну кучу, — тоном доброго и все прощающего дядюшки произнес он. —  Смешал антропологию с микробиологией, акустику с органическим синтезом, полевые взаимодействия с высшей нервной деятельностью и сверху все залил логикой. В результате каждый член научного совета понял только свое, а в сумме никто не понял ничего. Выставил их полными невеждами, вот они на тебя и окрысились. Ты этого добивался?

— Нет.

Миллер засопел, сделав вид, что оценил шутку. Не меняя выражения, спросил: