Летальный кредит

Это было словно удар по голове кулаком Эльдара. Так себя почувствовал эмир Малик. А он уже начал продумывать место, где следует устраивать засаду на машину инкассаторов. Но присутствия духа эмир не потерял даже при таком ударе и сразу стал оценивать новую ситуацию. Она, как это обычно бывает, дает собственные плюсы, которые в итоге могут оказаться больше, чем уже известные минусы. Нужно только в правильную сторону направить мысль.

— Хорошо еще, что заранее это определили, — вздохнул Эльдар. — В бою было бы намного хуже…

— Аллах позаботился о нас… — Эмир легко вернулся к привычному своему состоянию. — Кажется, Хасбулат рассказывал, что видел гранатомет с гранатой в райотделе полиции?

— Да. Он так говорил, — подтвердил Эльдар. — Я помню.

— Значит, ближе к вечеру мы опять этот отдел навестим. Не думаю, что нам там будут рады, но это их проблемы. А эти «выстрелы»… Ты поосторожнее с ними. Мы из них взрывные устройства сделаем. Не пропадать же добру!

— Для чего нам взрывные устройства? — не понял Дибир.

— Для блокирования дороги с двух сторон, — ответил за эмира Эльдар, показывая свою сообразительность, которая так не вязалась с его неумным лицом.

Глава девятая

Дежавю и в этот раз не состоялось. Мне дали возможность полноценно отдохнуть. Как и взводу. Конечно, солдаты взвода устали несравненно больше меня. У них нет такой боевой закалки. И два с лишним месяца почти ежедневных боев на психике, естественно, не могут не сказаться. А я еще держусь. У меня к таким командировкам уже привычка выработалась и определенный иммунитет при виде смерти. Хотя я тоже иногда задумываюсь, как себя чувствовали мои соотечественники, солдаты и офицеры Второй мировой войны, которым больше четырех лет пришлось провести в боевой обстановке. Наверное, там была другая мобилизация организма. Случись что-то подобное сейчас, у нас мобилизация организма тоже изменилась бы. Но и тогда, в годы той войны, боевые части время от времени отводили на отдых. Мы сейчас не слабее тех бойцов. Более того, мы оснащены и подготовлены несравненно лучше. Но солдатам, особенно призывникам, отдых бывает необходим.

Я сам привык спать минимальное время. И потому проснулся через четыре часа. Привычки отлеживать бока в постели, когда не сплю, я не имею, потому, приняв душ, я оделся и вышел из казармы.

Как оказалось, поднялся я вовремя. Следом за мной из казармы выскочил дневальный и сообщил:

— Товарищ старший лейтенант, майор Арцегов звонил. Требует вас к себе.

— Спасибо. Иди… — я отпустил солдата, а сам направился в штаб.

Майор был в своем кабинете. Здесь же находился командир сводного отряда подполковник Руматохин и старший следователь Следственного управления ФСБ подполковник Соликамский.

Майор сидел за своим столом, а два подполковника — за приставным. Сидели молча. Видимо, ждали меня и даже чай не пили, хотя Арцегов любит заваривать чай по своему рецепту и угощать людей.

— Разрешите?

— Заходи, старлей, тебя дожидаемся… — сказал Руматохин в привычной своей грубоватой манере. У командира голос был такой, что человек, плохо его знающий, с первого поверхностного взгляда принял бы Руматохина за грубияна и туповатого солдафона. Хотя он был совсем не таким человеком, как знали все офицеры в отряде и в нашей бригаде, откуда подполковника и командировали в сводный отряд.

Не знаю, как в отряде, но в бригаде знали даже то, что Руматохин — заместитель командира бригады по работе с личным составом, то есть занимает ту должность, что в советской армии называлась более внятно — замполит, — пишет стихи и даже книжку своих творений в каком-то московском издательстве выпустил. В наше время, когда стихи не в великом почете, это вообще нонсенс. Но стремление к стихосложению уже говорило о том, что Руматохин не чужд душевной тонкости и стремления к пониманию людей и событий.

— Присаживайся, — показал мне начальник штаба на стул сбоку от своего стола, чтобы не сажать меня рядом с двумя подполковниками. Но место в стороне являлось даже выделенным местом, что подчеркивало мое особое положение. — Слушаем вас, Федор Юрьевич, — обратился начальник штаба к старшему следователю ФСБ.

Подполковник Соликамский поерзал на стуле, словно вдавливал в него покрепче свое костлявое седалище, и начал свое выступление с вопроса ко мне:

— Сергей Николаевич, когда вы в ущелье атаковали банду Абдурашидова, у противника был гранатомет?

— Так точно, товарищ подполковник. В нашу сторону было произведено два выстрела. Стреляли подкалиберными осколочными гранатами, и если кого-то осколком и задело, то это были рикошеты, от которых сила поражающего элемента снижается. Кроме того, экипировка «Ратник» показала свою эффективность и защитила. Я знаю только об одном случае попадания осколка в шлем солдата. Но шлем выдержал удар. Да и то я знаю об этом случае только потому, что удар в шлем передался в микрофон и я услышал его. Спросил, мне объяснили.