Летать или бояться

Зорокуа обитали в высоких альпийских долинах Кордильера-де-Таламанка, менее чем в трехстах пятидесяти километрах от Капитолия, но все же на расстоянии дня пешего пути от ближайшей проезжей дороги. До 1950 года они считались племенем каменного века, пока фотографу Смитсоновского института не удалось их сфотографировать.

Его снимки, запечатлевшие «ритуал расплаты», поведали заключавшуюся в этой эксцентричной церемонии трагическую историю предыдущих контактов зорокуа с внешним миром. Мужчина в грубом одеянии, изображавшем быка, в каком-то буйном танце скакал вокруг деревенских лачуг всю ночь до рассвета, после чего появилась процессия духов-хранителей в масках, прибывших, чтобы одолеть быка с помощью крови, которой они обрызгивали его, пока он совсем не ослабел и в конце концов не умер. Духи-хранители назывались diablitos – «дьяволятами» – и были похожи на гномов-бесенят, duendes – сказочных духов, защитников от угрозы испанской колонизации, ряды которых, должно быть, поредели из-за болезней, а выжившие нашли убежище в самых отдаленных влажных тропических лесах Таламанки.

Зорокуа были племенем, примитивным по всем стандартам, слишком долго и тяжело боровшимся за выживание, чтобы создать сколько-нибудь искусные культурные ценности. Приветствие, с которым они обращались к чужакам, представляло собой формализованную просьбу о еде. Но их ритуальные маски, запечатленные на снимках, стали откровением.

Все они были «раскрашены ртом» – то есть обрызганы краской изо рта через тростинку – в яркие, накаленные цвета, замысловатыми узорами, больше напоминавшими руны, чем абстрактные мотивы. Несмотря на враждебное отрицание представителями зорокуа внешнего мира, их маски в 1970-е годы породили настоящее безумие среди коллекционеров. К 1982 году последний из зорокуа умер от гриппа. Но соседние племена по-прежнему испытывали страх перед их масками.

Не имевшие аналогов нигде в регионе, эти маски были более причудливыми и изощренными, чем божки майя и ацтеков, ближе к полинезийским с их смесью человеческих, насекомьих, цветочных и звериных черт и насыщенными такой беспощадной злобой, что по сравнению с ними самые свирепые готические горгульи выглядели как игрушечные плюшевые мишки.

Просмотрев множество печатных источников, Райан сумел выяснить, что эти маски были злобным вариантом латиноамериканских сказочных гномов, называвшихся duendes. Название происходило от испанского слова duenos – владелец, господин, – потому что они являлись подлинными хозяевами любого места, которое делили с людьми. Но испанское название, которое дали им и самим зорокуа соседние племена, гораздо больше подходило этим ду́хам, коих никто никогда не видел, но все страшно боялись, – diablitos, то есть «дьяволята».

Во время своего стремительного набега на Колумбию и Перу Райан собрал невероятные погребальные амулеты племени Моче и успешно сбыл их по тайному каналу покупателю в Калифорнии. Потом он полетел в Панама-Сити и доехал на джипе до Кордильера-де-Таламанка, чтобы пешком подняться на Серро-ла-Муэрте и успокоиться. Он не ожидал найти какие-нибудь следы зорокуа в музеях примитивных культур и туристских ловушках безымянных горных деревушек, он их и не нашел. Только всякий мусор – подделки и имитации, вырезанные из пробкового дерева и вкривь и вкось раскрашенные деревенскими жителями-метисами, знавшими о зорокуа меньше, чем тупоголовые клиенты Райана.

Райан Рейберн III никогда не делал ничего, чтобы форсировать успех. На этом пути ждали только безумие и язва – об этом можно было спросить Райана II и Райана I. Он просто позволял удаче притягиваться к нему, и она притягивалась. Слепая старуха, сидевшая возле своей лачуги с бачком, набитым плававшими в воде банками теплой, как кровь, фанты, сделала непонятный жест и закашлялась в кулак, когда он спросил ее внучку о зорокуа. Закашлялась в кулак, а потом разжала свои пораженные артритом пальцы-когти, и с ее ладони вспорхнула красная бабочка.

Девочка притворилась немой. Допивая третью банку фанты, Райан бродил по селению. Все мужчины были на охоте или рубили деревья, и его никто не видел, кроме голого мальчонки, у которого яички еще не спустились в мошонку. Лачуги восьмиугольником теснились вокруг колодца, расположенного рядом с идолом из мыльного камня высотой до пояса, размытого и стершегося настолько, что вырезанные черты его лица превратились в смутные углубления на камне.

Райан едва сдержал крик радости и подбросил в воздух банку из-под фанты. Это была деревня зорокуа, или ее реконструкция, хотя едва ли. Многие здешние племена хоронили своих покойников под домами, а потом уходили от них далеко-далеко. Вид такой покинутой деревни можно было бы, наверное, описать как Чернобыль каменного века.