Летчики и космонавты

Первым обсудили доклад о готовности системы регенерации воздуха в кабине корабля «Восток». Состоялся серьезный разговор, слышались предложения, критические замечания. Суть разговора сводилась к тому, чтобы обеспечить отличную работу системы на много суток, хотя сам одновитковый полет рассчитывается менее чем на два часа.

Каковы результаты испытаний скафандра, кресла космонавта, парашютной системы, всей автоматики приземления корабля? На эти вопросы ответил второй докладчик. Он оперировал последними данными, полученными в результате пусков космических кораблей с манекенами космонавта. Мне пришлось быть на контрольных пусках, и я высказал свое мнение о готовности этих систем к полету.

Итог совещания: окончательно разработано задание космонавту на одновитковый полет. Подписать этот документ выпала честь С. П. Королеву, М. В. Келдышу и мне.

Первое задание летчику-космонавту на первый полет в космос!

За долгие годы работы авиационным командиром мне довелось подписать не одну сотню полетных заданий. В годы войны было и так, что экипажи посылались во имя победы на такие задания, возвращение из которых было маловероятным. Мы, командиры, с болью в душе подписывали такие задания. И все же, признаться, не приходилось испытывать такого волнения, как сегодня.

Пока шло совещание, космонавты проходили тренировки. Во второй половине дня космонавты старшие лейтенанты Гагарин и Титов надевали свои скафандры и под руководством специалистов подгоняли подвесную систему парашюта. Затем уточняли действия космонавта в кресле в момент катапультирования.

В наш домик я вернулся вместе с космонавтами около 11 часов вечера. Мы вместе ужинали, много говорили о том, как идут тренировки. Пристально приглядывался к каждому, особенно к Гагарину и Титову, старался подмечать любую мелочь в их поведении. Ведь надо дать ответ на вопрос: кто?

В самом деле, кто? Ребята давно уснули, а я в раздумье сижу, еще и еще раз воскрешаю в памяти все, что было характерным в индивидуальной подготовке космонавтов. Кого рекомендовать в первый полет: Гагарина или Титова? И тот и другой — отличные кандидаты, оба прекрасно подготовлены. И тренеры, и инструкторы, и врачи высказываются так, словно посылать в полет надо не одного, а двух космонавтов. Оба достойны. А из двух надо избрать все же одного.

Вспомнились такие штрихи. Космонавты проходят тренировки. Вот один из них работает в скафандре, делает корректировку глобуса, ведет связь. Каждое действие отточено, весь он собран, целеустремлен. Молодчина!

Другой штрих. Совершает облет района предполагаемого приземления. Пристально смотрит вниз, на те места, где придется приземляться. Вид для парашютиста не из приятных — большие участки бесснежной обледенелой земли. Кто-то из ребят, вздохнув, сказал:

— Да, здесь можно крепко приложиться.

Что это, уж не боязнь ли трудностей?..

Но все это штрихи прошлого. В ходе тренировок и испытаний космонавты сумели обрести необходимые знания, навыки и, пожалуй, самое главное, закалить свою волю, укрепить себя духовно, подготовить к любым трудностям полета. И если чаша весов на первый полет клонилась в пользу Юрия Гагарина, то при этом имелось в виду, что вслед за первым, одновитковым полетом предстояло совершить вскорости более сложный, а значит, более трудный рейс. Многим специалистам, да и мне самому кажется, что на второй полет больше подходит Герман Титов.

Впрочем, с выводами нельзя спешить. Время еще есть.

Часы показывают 12 ночи. Наступают новые сутки, новые дела. Пора отдохнуть.

7 апреля. С утра три часа занимался с космонавтами. Отшлифовывали действия космонавта при ручном спуске, а также после приземления. Молодцы, действуют отлично. Один из космонавтов невзначай обронил фразу:

— Пустая трата времени. Ведь автоматика сработает как часы.

Это насторожило. Попросил высказаться по этому поводу Юрия Гагарина. Тот ответил незамедлительно, убежденно:

— Автоматика не подведет. Это верно как дважды два. Но если я уверен, что в крайнем случае смогу совершить более длительную, хотя бы в течение многих суток, аварийную посадку сам, с помощью ручного управления, то веры в благополучный исход полета у меня прибудет вдесятеро. А лететь надо только с безграничной верой в успех.

А Герман Титов добавил:

— Мне бывалые летчики говорили: если летчик идет в полет, как на подвиг, значит, он не готов к полету. Космонавт — тот же летчик, и он должен быть готовым ко всем вариантам полета, в том числе и к аварийному.

Кажется, высказались начистоту, не закрывая глаза на риск и опасности. Это хорошо. Терпеть не могу, когда люди обходят острые углы и мыслят гладко, кругло.

После тренировок — два часа занятий спортом. Разминка, бег, игра в мяч, настольный теннис. Привез с собой из Москвы все необходимое для игры в бадминтон. Стали играть, увлеклись. С непривычки ребята изрядно «мажут», подшучивают друг над другом, но постепенно волан начинает летать все быстрее и настильнее.