Летчики

Наташа улыбнулась, припомнив сухое, равнодушное лицо старшего лейтенанта.

— А какой же он?

— Человек, который вырос и воспитался по инструкции, — засмеялся Пальчиков. — Разве не заметили его самое любимое выражение: «Положено по инструкции», «Не положено по инструкции»? Раз он ехал с женой в отпуск. Времени до поезда было мало, а нужно билет взять, багаж сдать, то да се. Вот жена звонит ему с вокзала: «Ваня, успеем ли мы к поезду, приезжай скорее и помоги». А он со спокойствием древнегреческого оракула отвечает… — Пальчиков вытянул лицо, изображая начальника клуба, изменил голос: — «Ничего, Оля, делай все по железнодорожной инструкции и уехать успеешь». Вот он какой, ваш товарищ Палкин.

Девушка залилась смехом. Она припомнила — еще при первой встрече с ней начальник клуба дважды употребил: «Обязательно по инструкции».

Разговор оживился. Вечер, долгий, по-январски холодный, они скоротали незаметно. А сегодня время, как назло, тянется медленно. Автобиография давно написана. Словно исполнительные часовые, стали к окнам зимние сумерки.

…Над домами Энска то и дело проносятся боевые машины. Как раз над клубом самолеты делали первый разворот. Они раскалывали воздух ревом, переходящим по мере удаления самолета в тонкий свист. Иногда вместо рева с неба низвергался оглушительный треск, от которого позванивали стекла. Это означало, что летчик резко добавил обороты и мотор теперь работает на самую большую мощность.

Полеты в этот день закончились поздно. Наташа уже не думала, что дождется новых посетителей, но в девятом часу в библиотеку заглянул летчик в лохматых меховых унтах с перекинутой через плечо планшеткой. Было видно, возвращался прямо с аэродрома и еще никуда не заходил. Он буквально утопал в теплом меховом комбинезоне. С юношеского округленного лица карие глаза смотрели доверчиво и открыто. Энергичный подбородок и чуть поджатые губы могли бы придать летчику выражение решительности, но вздернутый нос, нарушающий все пропорции, опровергал это. Дойдя до решетчатой деревянной перегородки, лейтенант не спеша снял кожаные перчатки и шлемофон. Короткие курчавые волосы колечками посыпались на лоб. Они как-то сразу изменили лицо офицера, придав ему совершенно иное, чем три минуты назад, выражение.

Отстегнув карман комбинезона, летчик извлек два томика в светло-голубых переплетах.

— Чехова принес, пятый и шестой тома. Прошу заменить на два следующих. — Голос у него громкий, чуть хриплый, видимо, от простуды.

— Ваша фамилия? — деловито осведомилась Наташа, притрагиваясь к ящику с абонементными карточками.

— Спицын Борис Леонтьевич.

Девушка метнула на него быстрый изучающий взгляд. Лейтенанта удивило ее любопытство. Он подумал, что библиотекарша смотрит на кого-то другого, стоящего за его спиной, и даже обернулся. Кроме них, в библиотеке ни души. Спицын недоуменно пожал плечами.

— Седьмой и восьмой тома поскорее.

Не успела Наташа ответить, в дверях показались ее вчерашние знакомые — Карпов и Пальчиков. Они тоже зашли прямо с аэродрома, возбужденные, шумные.

— Здравствуйте, Наташа, — еще с порога провозгласил Пальчиков. — Мое почтение. Намерзлись мы сегодня, как бедные родственнички в гостях у двоюродной тетки. — Он заметил Спицына и тихонько хихикнул в иззябший кулак. — А Боря, оказывается, хитер! Теперь понятно, отчего он торопился уехать со старта с первой машиной. Наташа, что это, измена? — Пальчиков надул щеки, пытаясь придать лицу свирепое выражение. — Да я бы за такое дело бросил к его ногам перчатку, если бы был уверен, что в вещевом отделе мне выдадут новую. Одним словом: быть или не быть.

— Уж лучше не быть, — подхватил Спицын, — по крайней мере здесь, в библиотеке.

Наташа звонко рассмеялась, а Пальчиков нахмурился.

— Значит, говоришь, не быть? А вы что на этот счет думаете?

— Вам виднее, — уклончиво ответила Наташа.

Пальчиков сердито засопел и потянул за собой Карпова.

— Разворот на сто восемьдесят градусов, Никита, разве не видишь, что мы здесь лишние?

Они быстро ушли, Спицын расписался в получении книг и, зябко вздернув плечами, стал натягивать перчатки.

— Холодно, — посочувствовала Наташа. Она стояла в двух шагах от молодого летчика в своей теплой отороченной лисьим мехом шубке. Смешинки в ее глазах пропали. Она с интересом разглядывала Спицына. — Здорово вы его одернули. Мне и вчера этот шутник надоел.

Борис пожал плечами.

— Вы отчасти правы, — сказал он, — но зря так резко. Пальчиков заводила и болтун. Но парень безобидный. — Желая изменить тему разговора, Борис подошел к батарее у окна, потрогал ее: — Едва-едва дышит. Вам тут, небось, холодно?

— Что вы? У меня шуба теплая. Это вы, наверное, намерзлись за день на аэродроме.

— Нам положено. На старте действительно пробирает. Не так мороз, как ветер. Но знаете что? Холодно, пока вылета ждешь, а слетаешь, сразу на весь день разогреешься.