Лети, Икар!

— Спаси его, Ия, спаси его! — умоляюще закричал он, с внезапно вспыхнувшей надеждой. — Неужели его нельзя спасти?!

— Клянусь тебе, я сделаю все, что в моих силах — сказала она. — Успокойся, Икар, и пусть все выйдут. Мне надо остаться одной.

В голосе ее появилась не известная ранее Икару жесткость. Славная, добродушная девушка исчезла, сейчас у операционного стола стоял врач, сосредоточенный и неумолимый.

У операционного стола стоял врач, сосредоточенный и неумолимый.

И сирасколийцы понимали это, они бесшумно друг за другом вышли в открытый люк. Алюа поддерживал ослабевшего от горя Икара.

«Ар» готовился к отлету. На Совете Экспедиции было принято решение отвести останки «Малахита» во внепланетный космический порт Сирасколии, где ученые и инженеры по чертежам землян могли бы отремонтировать его, построить новый двигатель и подготовить для возвращения на Землю.

— Пора приступить к работе, — сказал Алюа, — когда они вышли из операционной. — Надо соединить «Звездочку» с «Малахитом» и укрепить корабль между центральным и кормовым шарами «Ара». Этим займется аварийная группа во главе с Нором. К группе прикрепляется Икар.

— Но ведь тогда мне придется покинуть «Ар»! — воскликнул Икар. — И я не буду знать, как проходит операция! Разреши мне остаться здесь, Алюа!

— Ты пойдешь с аварийной группой, — строго сказал Алюа. — Наши люди не знают соединительных устройств ступеней «Малахита», а ты знаешь их. У нас осталось мало времени, Икар, и ты должен выполнить мой приказ…

Икар растерянно оглянулся на товарищей, ища поддержки, но все уже направились к шлюзовому отсеку за скафандрами. Тогда, привычным жестом откинув волосы, он твердо сказал:

— Хорошо, я выполню твой приказ, Алюа.

И, пошатываясь, пошел за Нором.

Алюа с сожалением посмотрел ему вслед. Мальчик не знал, что начальник корабля специально поручил ему эту работу, чтобы неизвестность ожидания меньше томила его, чтобы ему легче было пережить эти страшные часы, когда шла борьба со смертью, сразившей его отца.

Круто повернувшись, он пошел в рубку, соединенную телевизионной аппаратурой с операционной госпиталя.

Место посадки «Ара» отстояло от «Малахита» почти на две тысячи километров. Проще всего было бы, включив двигатели «Ара» на одну десятимиллионную их мощности, перевести звездолет к неподвижному цилиндру «Малахита». Но это могло вызвать сотрясение «Ара» и помешать операции, и Алюа приказал Нору использовать для буксировки систему гравитационных двигателей. Миниатюрные, заключенные в прозрачные кожухи из сетолита — металла с удивительными свойствами, созданного на Сирасколии, — они обладали колоссальной мощностью. Несложная система управления делала их просто незаменимыми при работах, связанных с перемещением тяжестей.

Повинуясь коротким указаниям Нора, Икар складывал рядом длинные узкие полоски металла, проводил по ним длинной иглой, присоединенной гибким проводом к огромному сверкающему пульту, на котором вспыхивали разноцветные лампочки, и листы намертво сшивались. Он записывал показания стрелок на приборах, но мысли мальчика были в операционной, где лежал сейчас его отец. И сердце Икара сжималось от неуемной тоски.

Вскоре маленький отряд, тяжело нагруженный аппаратурой, вылетел к «Малахиту». И Икару пришлось сосредоточиться на работе своего двигателя, чтобы не отстать от других и не уронить очень хрупкие на первый взгляд приборы, нести которые ему поручил Нор. Передавая приборы мальчику, Нор сказал, что, если они разобьются, восстановить их будет невозможно.

Цепко сжав подлокотники кресла и подавшись вперед, Алюа впился взглядом в экран телевизора. Он видел, как, нажимая на различные кнопки, Ия окружила операционный стол десятками приборов. Они свешивались с потолка, толпились у изголовья, сверкающие красными и синими глазками лампочек, готовые вступить в борьбу за жизнь человека. Послушные мысли Ии, переданные через генератор биотоков, исследовали каждую клетку тела Ожегова, сердце, легкие, мозг…

Вот они отключили сердце, изолировали его от кровеносной системы и подали в него сильную струю свежей крови. Они продули легкие и наполнили их живительным кислородом, которого так не хватало ему восемьдесят семь минут назад. Они бомбардировали кору головного мозга омега-лучами, чтобы вызвать к жизни деятельность нервных клеток…

Но стрелки всех приборов продолжали оставаться на нуле.

Алюа на экране телевизора видел, как мелкие капельки пота покрыли лоб Ии. Мягким прикосновением манипуляторы стерли пот, но она, казалось, не замечала этого.

Губы ее беззвучно шевелились, казалось, девушка решала в уме какую-то трудную задачу.

Алюа никогда раньше не видел этого человека, распростертого на операционном столе. Но во всей Вселенной не было сейчас ничего, чего бы он, командир звездолета, не отдал, чтобы Ожегов очнулся от своего страшного сна. Алюа любил его, как сына, и даже больше, потому что это был человек, о встрече с которым он мечтал всю жизнь.