Лети ко мне

И вот он закричал – тихо, протяжно, все так же не открывая глаз. Лаура молча билась под ним в самых настоящих конвульсиях, ловя эти ускользающие мгновения, эти ощущения – острые и нежные; впитывая, всасывая в себя внезапную мужнину страсть, чтобы ни капельки не потерять от этого роскошного подарка судьбы.

– Кара, – едва слышно прошептал муж, еще пару секунд подождал, ритмично подрагивая, затем упал на кровать рядом с Лаурой.

Минут через пять встал, оделся, поцеловал Лауру в лоб и покинул спальню.

Лаура так и осталась лежать неподвижно.

На самом деле Северин сказал не – «кара», а «кари». То есть – Карри.

Он назвал свою жену именем той скрипачки. Северин все это время, занимаясь любовью с женой, думал о Карри. Ее он представлял сейчас. Не о Лауре он думал.

Ее муж действительно был до безумия влюблен в другую женщину.

Алекс

Ночью Алексу приснился все тот же сон, из прошлого. Сон, который повторялся раз за разом.

…Чужая, далекая страна. Наша авиабаза. Жара, горизонт прячется в дрожащем мареве, ветер дует из пустыни, скрипит песок на зубах.

Испытания самолета-штурмовика проходили не в самой простой обстановке, но так требовалось – проверять новую машину в реальных условиях. Противник все время находился где-то рядом, правда, накануне разведка донесла – можно спокойно приступать к испытаниям.

Алекс перед тем провел несколько пробных вылетов, и новая модель штурмовика повела себя превосходно. И в этот раз, судя по всему, никаких проблем не должно было возникнуть.

Самолет взял высоту, Алекс сделал несколько фигур высшего пилотажа, почти с наслаждением чувствуя, насколько подвластно ему каждое движение летающей машины… Небо то и дело менялось с землей, но это не мешало Алексу – он словно сам чувствовал, в какой точке воздушного пространства находится штурмовик.

– «Сокол», докладывайте, как проходят испытания, – раздалось в наушниках.

– «Земля», полет нормальный, техника работает отлично.

– «Сокол», продолжайте. Есть время, передвижения противника нигде не зафиксированы.

– «Земля», продолжаю испытания.

Прошло буквально минут пять после разговора с диспетчером, как Алекс заметил внизу, среди песчаных барханов, какое-то движение. В следующий момент – вспышка, удар. Приборы показали, что в левый двигатель попала ракета. Алекс мгновенно среагировал, перекрыл подачу топлива, чтобы не было возгорания.

Фюзеляж посекло осколками, нарушилась тяга управления.

– «Земля», меня подбили. Левый двигатель плохо функционирует. «Земля»!

– «Сокол», слышу, попробуйте довести машину до авиабазы.

Еще удар ракеты – теперь был поврежден правый двигатель.

– «Земля», правый двигатель не функционирует.

Поражения штурмовика были критическими, он сильно кренился, его бросало из стороны в сторону, но Алекс упорно пытался выровнять машину.

– «Сокол», катапультируйтесь.

– «Земля», сейчас попробую стабилизировать движение.

– «Сокол», немедленно катапультируйтесь!

Алекс медлил, он надеялся довести самолет до авиабазы и посадить его.

У подбитого штурмовика полностью отказала система навигации и показания приборов. По сути, самолет «ослеп». Но Алекс упорно вел самолет в сторону авиабазы, он, летчик, словно видел все сам, он стал «глазами» машины.

– Катапультируйтесь немедленно, я приказываю! Последнее предупреждение или вы попадете под трибунал, «Сокол»!

Каким-то невероятным усилием Алекс заставил себя катапультироваться.

Его стремительно выбросило в небо, наверху, над головой, раскрылся парашют. Алекс увидел, как штурмовик, оставляя за собой черный след, падает на землю. Удар, вспышка над песчаными холмами, которые словно волны набегали друг за другом. Алекс закрыл глаза.

…А дальше был разбор полетов. На разборе внезапно выяснилось, что приказа катапультироваться Алексу никто не давал, запись переговоров летчика и диспетчера подтверждала это. Ну не безумие ли? Или это он сам сошел с ума? Он же слышал приказ!

Дальнейшее расследование показало, что штурмовик, если бы Алекс сумел его посадить, подлежал восстановлению. Ему бы заменили двигатели и поврежденные узлы, и он смог бы вновь встать в строй.

Военный суд, увольнение, запрет на полеты, изгнание из профессии, возвращение домой, в Россию.

Так у Алекса закончилась карьера военного летчика.

Сон о том, что произошло в тот злосчастный день, преследовал Алекса на протяжении последнего года.

Но в этот раз сон изменился. Алекс не послушался «приказа» и не стал катапультироваться. Он продолжил полет, словно превратившись в самолет. Он был им. Он превратился в летающее нечто, подвластное только себе самому. Крылья самолета ожили, стали живыми, двигающимися.

«А, ну да, я же теперь дракон! – сообразил Алекс и внезапно проснулся. Уже с ясным сознанием сделал предположение: – Слишком уж сказочная жизнь в последнее время… А вдруг мне все это привиделось, что я могу летать? И не было никакой Фимы, и не прыгал я с колеса обозрения?»

Алекс встал, заправил кровать, умылся, побрился и, как полагалось, до завтрака отправился в процедурную при лаборатории.

Там его уже ждал Николай:

– Приветствую, Кэп, как дела? Попьем еще вашей кровушки?