Лети, мой Свет! (СИ)

— Ты, конечно, очень старался, но получилось только сильнее его разжечь, — разочарованно признала девушка и посмотрела на солнце, уверенно клонившееся к закату. — Нам пора отправляться. Ты придумал, на чём?

— Обижаешь! Карета для кающихся селянок подана! — он махнул рукой в сторону незамеченной и непримечательной телеги и неопределённого цвета коня.

— Где взял?

— Как это где? У вашего предобрейшего старосты, разумеется.

— Тебе он тоже не понравился?

— Ну что ты, я не мелочен. Мне не понравилась вся деревня в целом, — фыркнул презрительно дроу и пояснил: — Не вижу причин испытывать симпатию хоть к кому-то в таком прекрасном месте, где могут оставить двоих женщин без средств к существованию, в полуголодном состоянии и в разрушенном доме. Чтобы они не натворили, по-моему, поведение остальных селян ничем не лучше.

Крис умудрился за несколько минут подготовить всё и всех к отъезду. Перенёс Тинку, устроил на телеге, подсадил туда же Марту. Не утруждая себя спором на тему: «умеют ли женщины управлять телегами», лёгким движением руки пересадил Аталь на Тень. Сам ловко запрыгнул на многострадальную телегу и направил нервно скрипящее транспортное средство на путь истинный. Целительница успела только оградить их от любопытства селян, явно намеревавшихся пойти следом, чтобы посмотреть издали на результат разборок между проклятущей водяницей и королевским магом. Девушка во всеуслышание заявила, что её сил хватит только для защиты их четверых, а остальным она искренне советует закрыться на все запоры и подпереть двери граблями для пущей сохранности. Народ покорно исчез.

Кристарн мельком глянул на целительницу, насмешливо изогнув бровь, выражая благодарность за отсутствие навязчивых зрителей и презрение по поводу отсутствия человеческой храбрости в отдельно взятой деревне. Аталь улыбнулась в ответ, даже не задумываясь, каким образом она это всё поняла по одному мгновенному взгляду.

* * *

Летом темнеет медленно. Марта тихонько сидела на телеге, боязливо прижимаясь к дочери, а Кристарн и Аталь с удобством расположились на травке, возле разведённого костра. Пришлось ждать, пока ночь законно вступит в свои права. Вскоре выглянула из-за тучки луна, с любопытством замерцала бликами по воде и спряталась обратно, не обнаружив ничего интересного. А вода продолжала слабо светиться, тонко намекая, что без нечисти тут не обошлось.

Наконец, показалась водяница. Прекрасной и невесомой тенью проплыла в их сторону и зависла у кромки воды. Аталь, поспешно вытянув руку, с облегчением убедилась, что от вчерашней невиданной колдовской мощи не осталось и следа. Дроу застыл, с интересом разглядывая русалку. Марта, издав неопределенный возглас, неуклюже сползла с телеги, прикрывая лежащую на ней дочь от взора мерцающих серебряных глаз.

— Здравствуй, Уляша, — дрожащим голосом проговорила женщина. — Ты видеть меня хотела?

Водяница спросила у Аталь, не могли бы они с Кристарном дать возможность поговорить им наедине. Целительница скептически хмыкнула и, обведя защитным контуром Марту и Тинку вместе с телегой, отошла на несколько десятков шагов, подхватив под руку дроу.

— Ну и как тебя русалка? Не припоминаешь ночи страстной? — насмешливо спросила девушка, устраиваясь рядышком с Тенью. После жара костра воздух казался прохладным, а лошадь, лежавшая в совершенно невозможной позе, по-кошачьи подогнув ноги, пристально наблюдала за «подозреваемыми» и не возражала против обогрева замерзших человечек.

— Впервые вижу. Как только начинаю вспоминать — словно туманом окутывает и всё расплывается. Знаешь, так бывает, когда утром просыпаешься, помнишь, что снилось что-то хорошее, а вспомнить что конкретно — не получается, — задумчиво признался Кристарн.

— Думаешь, тебе снилось нечто хорошее? — улыбнулась Аталь.

— Как ни странно, но ощущение именно такое. Впрочем, можно ещё раз попробовать заклинание «поделись воспоминанием». Покажешь мне то, что забылось.

— Нет уж, — поспешно отрезала целительница, — хватит ковыряться в моей голове!

— Жадина! Тогда помолчи немного, ты мешаешь мне подслушивать.

— А ты слышишь, о чём они говорят? — удивилась девушка, прикинув расстояние, и покорно замолкла под укоризненным взглядом дроу. Быстро заскучав, она пригрелась возле тёплого бока Тени, машинально перебирая пальцами мягкую гриву, и не заметила, как задремала. И, конечно же, на самом интересном моменте её сон прервался от лёгкого прикосновения к щеке.

— Ну и чего? — Аталь сонно зевнула, с удивлением рассматривая косички на гриве Тени. — И кто кого того?

— Наши ихних, — последовал не менее содержательный ответ.

— А подробней?

— Миру мир, все любят всех и всем всё прощают. Идиллия.

— Обожаю сказки со счастливым концом! — жизнерадостно провозгласила девушка, украдкой расплетая шедевр парикмахерского искусства. Хотя длиннокосый дроу на лошадке в косичках смотрелся бы феерически…

— Да? — тёмный криво усмехнулся. — А я не люблю. Они страшно предсказуемы и, к сожалению, для жизни малопригодны.

— Значит, ты читал неправильные сказки, — авторитетно проинформировала его Аталь и уточнила: — А что Тинка?