Лети на свет

Я подняла на него неверящий взгляд. И поняла, что очень, очень многого не знала о своем муже. Он был возбужден до крайности. Таким я видела Кису, разве что когда он зажимал меня в туалете на своей первой московской выставке… Черт. А ведь были же моменты, были! И эта его ревность… Иногда мы очень жарко мирились после его заходов на фонарный столб. Может быть, для него это просто такая эротическая игра?

Черт. Черт! Если это игра — почему было не сказать мне об этом?! Зачем было меня бить и унижать? Извращенец чертов!

— Поль, не здесь, пожалуйста. Я не хочу.

— Я хочу. Не забывайся, детка.

В этом «не забывайся» так ясно прозвучало «ты от меня зависишь, и мне это нравится», что меня передернуло. От возбуждения не осталось и следа. А Киса это ощутил — и разозлился. Сузил глаза, раздул ноздри…

Но не успел ничего сказать.

— Вы гениальны, мистер Одоевски! — пропел совсем рядом нежный голосок.

Мы с Кисой синхронно обернулись с одинаково профессиональными улыбками. Вот только моя улыбка при виде леди стала куда искренней, а Кисина поднатянулась. Ибо леди была далеко не девицей. Скорее бабушкой. Моложавой, подтянутой, холеной и обвешанной бриллиантами бабулей лет так шестидесяти. То есть на вид около сорока, но если учесть достижения пластической хирургии и косметологии…

— Благодарю вас, миледи. — Киса склонился к протянутой ему холеной лапке.

— Можете звать меня Флор. Флоранс Гровер. — Сказано это было примерно как «королева датская», да наверняка как-то так примерно и было. — Я обожаю современное искусство, у меня весьма интересная коллекция.

Флор так улыбнулась Кисе, что слепой еж бы понял: очередным украшением ее коллекции будет именно он. Киса.

— Вы прекрасны, Флор, — с кошмарным акцентом сказал Киса, успевший оценить бриллианты, гонор и серьезность намерений леди. — Зовите меня Поль.

— Мы счастливы знакомству, Флор. — Я просияла улыбкой. — Поль не очень хорошо говорит по-английски…

— Пустяки! Настоящее искусство не признает границ. Я через два дня собираю небольшую вечеринку, только для истинных ценителей прекрасного. Буду рада видеть вас.

— Пати? — услышал Киса знакомое слово. — О, пати это прекрасно!

— Мы непременно будем, леди Флор.

— Здесь подают неплохое шампанское. Лиз, дорогая! — На меня посмотрели очень выразительно, мол, пришли официанта и исчезни, детка. Ты лишняя.

— О, кажется, я вижу официанта, — просияла я. — Прошу прощения, я ненадолго покину вас. Не оставляйте Поля одного, леди Флор, гению так легко заблудиться в незнакомом месте!

— Не беспокойтесь, дорогая, — довольно кивнула леди Гровер. — Я как раз хотела взять урок русского языка.

— Прекрасно! Поль, я ненадолго выйду в сад, у леди Аманды великолепные розы.

Я оставила Кису в цепких лапках леди Флор и сбежала в сторону террасы. Дом Данишей был не особо старым, всего-то век девятнадцатый. Широкие и высокие французские окна были распахнуты, тюлевые занавеси колыхал легкий вечерний бриз. С террасы доносился запах роз. По залу, занимающему добрую половину первого этажа, сновали официанты с шампанским и дайкири. Неподалеку от окон тапер в белом фраке любил белый же концертный рояль. Тот вздыхал, стонал и пел от счастья под его ласковыми руками.

А я… я завидовала. Роялю. Как бы я хотела ощутить на себе руки Джея! Оказывается, это очень больно, любить чужого мужчину. Даже не так. Не чужого. Инопланетного. Здесь, в естественной среде обитания, инопланетность аристократов ощущалась особенно остро. А еще острее — мое место прислуги. Что-то между горничной и куртизанкой.

Попытку какого-то джентльмена напоить меня шампанским и составить мне компанию в саду я проигнорировала. Мило улыбнулась, сказала «не сейчас» и ускользнула в дверь, ведущую в глубину дома. Стрелки с надписью «WC» здесь не водилось, так что если кто-то спросит, зачем я брожу по чужому дому, всегда можно сослаться на поиск заветной комнаты.

Моя успокоительная прогулка в тишине прервалась неожиданно быстро. Голосами, доносящимися из-за приоткрытой двери «WC». Женскими. Обычный такой разговор о мужчинах, явно между близкими подругами. Я бы прошла мимо без остановки, если бы не узнала по голосу леди Камиллу.

Она сбивчиво и мечтательно рассказывала подруге о потрясающем мужчине, таком умном, таком талантливом и в целом великолепном. Я не поняла, когда и где они встречались, зато поняла одно — леди Камилла влюблена. Эти мечтательно-восторженные интонации ни с чем не перепутаешь.

Мне хватило нескольких секунд, чтобы едва обретенное спокойствие дало трещину.

Не хочу слушать, как леди Камилла будет счастлива с Джеем. Не хочу даже думать о том, почему она вместо того чтобы прямо сейчас танцевать с Джеем или заниматься с ним любовью — треплется с подругой. Мало ли. Приспичило поделиться счастьем.

Не хочу видеть чужое счастье. Не могу ему радоваться. И не буду плакать.

Не буду, я сказала.

Я сорвалась с места, почти убежала оттуда. Только вылетев через какую-то дверь в сад, я остановилась и огляделась.