Лети, звезда, на небеса!

– В общем, смирись. Поскучаем на балтийском побережье, выучим язык, родим малышку…

– Давай вот с этим я как-нибудь сама справлюсь, хорошо?

Глава 10

Четко, одна за другой, с аккуратно причесанными гребешками, волны Балтийского моря маршировали к берегу. Никакой безалаберности Средиземноморья, не говоря уже о вседозволенности океана! Немецкий орднунг во всем. Даже в дыхании моря.

Правда, фрау Мюллер (кстати, очень похожая на актера Броневого), помогавшая Саше по хозяйству, уверяла, что во время шторма море сходит с ума и становится похожим на упившегося портового грузчика. То есть ревет похабные песни и крушит все вокруг.

Может, оно и так, но за две недели, проведенные нами в Варнемюнде, Балтика никаких сюрпризов пока не преподнесла. Цивилизованная, вымуштрованная, спокойная до зевоты водичка.

Вилла Сашиного деда удобно устроилась на окраине Варнемюнде. Просторный двухэтажный дом, по-немецки основательный и в то же время очень уютный, находился строго по центру обширного участка. Хотя какой там участок, этому пространству больше подходило название «поместье». Огромная площадь, обнесенная высоченным кованым забором, была обихожена с чисто немецкой тщательностью. Ровный, идеально подстриженный газон, геометрически точно расположенные дорожки, посыпанные кирпичной крошкой, а ландшафтный дизайн можно было смело фотографировать для журнала «Мой прекрасный сад».

И за домом, и за участком следила фрау Мюллер. Нет, она вовсе не сидела на сторожевой вышке и не рассматривала в полевой бинокль окрестности, она командовала взводом прислуги, обеспечивая порядок и комфорт.

Заканчивался сентябрь. Прошло уже больше месяца моей новой жизни. Вот только… Я никак не могла научиться жить без Лешки. Зато научилась скрывать это от окружающих. Даже Саша поверила, что мне удалось справиться с болью.

А я просто спрятала ее очень надежно. В глубине души, в самом дальнем ее уголке, ранее пульсировало пустотой пространство, размеры которого оставались тайной даже для меня. И теперь оно пульсировало не пустотой, а болью.

Но очень-очень глубоко. И у меня получалось существовать: принимать активное участие в сборах, в оформлении бумаг на выезд, шутить и смеяться, радоваться встрече со Славой и Викой, учить немецкий язык, восхищаться виллой.

Но когда я оставалась одна…

Песок и камни,
И нет воды,
И только ветер
Занесет следы.
Осколки окон
Обломки фраз
Сверкнули солнцу
В последний раз.
Ты ищешь света —
Находишь ночь,
Обрывки писем
Улетают прочь.
И сбиты руки
О камень слов,
И рвется сердце
В лабиринте снов.

Моей малышке уже исполнилось шесть месяцев. Но она жалеет маму, не спешит превратить ее в барабан на ножках. Мой живот, если надеть удачную одежду, был практически незаметен.

Сегодня Саша собиралась устроить очередной набег на магазины, чтобы закупить экипировку к осенне-зимнему сезону. Но по утрам она обычно занималась не менее часа в тренажерном зале, который оборудовала сразу после приезда на виллу.

А я пока решила прогуляться вдоль пляжа. Тем более что день сегодня был радостно-солнечным, а это случалось не так уж часто.

Холодный ветер Балтики пытался прогнать меня с пляжа, забравшись под одежду. Не получалось у бедолаги ни-че-го. Я предусмотрительно завернулась в теплую шаль, и пробить этот мягкий уютный кокон мог только ветер-дикарь Северного Ледовитого океана, но никак не балтийский слабак.

Я шла, автоматически считая шаги. Маршировали волны, шуршал песок под ногами. И я ушла в себя. И некому было остановить меня, не пускать туда, где ворочалась и кричала боль.

Я очень старалась избегать любых напоминаний о Майорове. Но получалось не всегда. Он смотрел на меня с разворотов газет и журналов, мелькал на экране телевизора, участвовал практически во всех шоу. И улыбался своей фирменной улыбкой. И остался прежним… Было заметно, что в его жизни не произошло ничего экстраординарного.

Но это еще полбеды. Вторая половина беды все чаще стала появляться рядом с Майоровым на фотографиях. И хотя я предполагала, что так оно и будет, но не ожидала, что столь скоро.