Летящая против ветра

Додумать не успела. Потому что все кончилось. Ас бессильно уронил руки, отстранился и уставился на меня. Точнее, на ту часть, что была перед ним – впалый бледный живот, торчащие тазовые кости, похожие на спички голые сверху до колен ноги, украшенные парой рваных шрамов, которые не смогла свести Тин. И все это в зеленом мертвецком свете моего огонька.

– Боги! Что я чуть не сотворил! Как ты могла, Тим? – в голосе звучали ужас и отчаянье.

– Не ты, – отозвалась я, пытаясь подтянуть разорванные портки. – С тобой. А у меня сестра штаны как раз от такого зачаровала – вот я тебе специально и подставилась. Надо было по башке стукнуть да лорда Росса звать, а я не сообразила… Прости.

Ноги не держали. Шлепнулась рядом с ним на пол и затряслась. А он скорчился рядом в ледяной луже, и его колотило тоже…

Мы сидели рядом на кровати, пытаясь связно изложить лорду Россу, что произошло.

Оказалось, Ас получил посылку из дома с частью подарков на день рождения. К содержимому он отнесся подозрительно. Но и предположить не мог, что ловушка скрывается в невинном на взгляд конверте из грубой писчей бумаги, подписанном Гримом, старым конюхом, вырастившим Прибоя. Думая найти весточку от одного из последних, кому доверял, Ас надорвал конверт. Заклинание сработало, как только он прикоснулся к вложенному внутрь листу.

– Никогда не представлял, что так может быть, – зябко передернул плечами Ас. Заговорил сбивчиво: – Меня как окатило пламенем и тут же скрутило настолько, что я только успел распахнуть окно – надеялся, холод поможет. Невыносимое напряжение, наслаждение и желание на грани боли, ощущение, что нервы оголены, что еще хоть капля, хоть одно движение, касание даже одежды – и сорвусь, это случится. Бррр!

Директор перевел взгляд на меня.

– Я видела, как Аскани стал в контрольной сети из зеленого ржавым. И помчалась сюда. А тут темно, мороз, окно нараспашку, а он лежит на полу и трясется. Увидел меня и стал гнать прочь. А у меня сестра портки заколдовала, чтобы кто попробует снять, так неделю ничего не мог… – Я замялась, потому что лорд Росс приоткрыл рот и округлил глаза – похоже, такое заклинание было ему незнакомо. – Ну, мы так думаем, что неделю… а проверять еще не пробовали. Я верю сестре и не знала, как еще помочь Аскани, вот и… – смущенно замялась.

– Так, – лорд Йарби почесал в затылке. – Аскани, твою корреспонденцию впредь, если не возражаешь, буду просматривать я сам. Письмо давай сюда. Сделавшего это мага надо разыскать и наказать – такие вещи в Империи строго запрещены. Хотя спорить могу, лица заказчика он не видел. За ворота – повторяю обоим! – по-прежнему ни ногой.

Остальные вещи в посылке – пара книг об охоте и выездке лошадей, теплые перчатки с очень красивым серебряным мехом, сладости, тонкие полоски копченого пряного мяса, бутылка старого вина – оказались безобидными. Вино Ас вручил директору. Тот посмотрел на этикетку, темную пробку… и не стал отказываться.

Лорд Йарби ушел, мы остались вдвоем. Вообще-то, я тоже хотела сбежать – мне было неудобно и невероятно стыдно за то, что между нами произошло. Он видел мой срам. И мой позор – недоразвитое тело недокормыша с торчащими костями и кучей уродливых шрамов, которые никакие травы не брали. А он – не Тин. Это она мне и сестра, и мать. Он – чужой парень. И до этого дня считал, что я ему нравлюсь.

Считал. В прошедшем времени. Потому что я запомнила то выражение растерянности, смешанной с отвращением, когда он пялился на мой голый живот. Ему было противно. А мне безумно стыдно и ужасно больно. Я выполнила обещание защищать его, как себя, но расплатилась за это последними крохами самоуважения.

Заерзала, перемещаясь к краю кровати и поддерживая одной рукой сползающие штаны.

– Ас, ну ладно, я пойду. Мне заниматься надо. Ты вроде уже в порядке?

– Тим, посиди со мной немного… – попробовал удержать меня за руку.

Зачем он это делает? Лучше закончить все сразу.

– Ас, ты меня видел. Я – уродка. Доска и два соска. Я это знаю и понимаю то, что ты чувствуешь. Так что не надо ничего говорить или объяснять. Ладно? А сейчас пусти!

– Тим?! – он захлопал на меня глазами. Потом на лице нарисовалось что-то, мне непонятное. – Тим! Ты – не уродка, но ты – идиотка! Я красивее тебя в жизни не видел! Просто пришел в ужас от того, что чуть сам не сотворил, и от твоих шрамов. Что с тобой делали? Тот, на бедре, похожий на рваную звезду – откуда такое?

– Это меня острым крюком, на который мясо вешают, за то, что опрокинула подойник, – неохотно отозвалась я. – Давно было, лет уж семь назад…

– Тебе было шесть?!

– Ас, отстань, а?! Я не хочу вспоминать, мне плохо от этого, понимаешь? Что ты душу травишь? Зачем тебе это знать?

– Прости… Но я их вылечу! Хочешь ты или нет.

– Ты прав. Не хочу. Замуж я не собираюсь, а шрамы – часть меня. Я хочу жить и помнить.

– Тим! Ты – тупица… Помнишь ты не телом, а душой. А тело приведи в порядок – ни к чему, если кто-то будет коситься на тебя в бане или сможет унизить, тыкая в твое прошлое.