Летящие дни

ВОСХОД ЛУНЫ

Был мир загадочным и древним.
Во тьме журчала Теберда.
И на зубчатом черном гребне
Возникла крупная звезда.

В сиянье зыбкое одета,
Она стремительно росла
Там, на хребте,
Где тьмы и света
Граница резкая прошла.

И четко-четко в лунном диске
Вдруг стали издали видны
Уступы скал,
Кустарник низкий
И ветка сломанной сосны.

1967

ДИКИЕ ГУСИ

Гуси плавают в горной речке,
Очень трудно плавать гусям.
Гуси жмутся по-человечьи
К неуютным седым камням.

Гуси, гуси! Какой бедою
Занесло вас в глухую падь
С неспокойной этой водою,
Где и пищи не отыскать?

По-над сопками ветер свищет,
Сыплет крупкой в худом леске.
Только гуси все что-то ищут
В каменистом сыром песке.

Туча с неба вот-вот завьюжит
У замшелой речной косы.
Все красней и красней от стужи
Их стремительные носы.

Видно, по сердцу им большая —
Пусть с крупинками злого льда,
Пусть холодная,
Пусть чужая —
Все равно живая
Вода.

1967

* * *

Все в этом мире ново, все здесь вечно.
Восходит солнце,
Словно жизнь моя,
Чтобы опять светло и быстротечно
Сгореть над вечным ходом бытия.

И краткий миг судьбы моей тревожной
И нов и вечен в этой чуткой мгле,
Как нов и вечен
Смятый подорожник
На влажной и суглинистой земле.

1967

* * *

Даль расширилась, раздвинулась
До предельной чистоты.
За окном роняет жимолость
Пожелтевшие листы.

Тихой горечью охваченный,
Я смотрю, смотрю в упор
В этот мир переиначенный,
В этот сломанный забор.

Неприкаянные грешники,
С покосившихся шестов
Уцелевшие скворечники
Грустно смотрят на восток.

Старый пруд зарыт бульдозером.
Ветхий дом сожжен дотла.
Лишь вдали, где было озеро,
Все качается ветла.

1967

* * *

О, Родина! В неярком блеске
Я взором трепетным ловлю
Твои проселки, перелески —
Всё, что без памяти люблю:

И шорох рощи белоствольной,
И синий дым в дали пустой,
И ржавый крест над колокольней,
И низкий холмик со звездой…

Мои обиды и прощенья
Сгорят, как старое жнивье.
В тебе одной — и утешенье
И исцеление мое.

1967

* * *

Вот и снова мне осень нужна,
Красных листьев скупое веселье,
Словно добрая стопка вина
В час тяжелого, злого похмелья.

Вот и снова готов я шагать
По хрустящим бурьянам за город,
Чтобы долго и жадно вдыхать
Этот чистый целительный холод…

Тяжелее струится вода.
Горизонт недалек и прозрачен.
И полоскою тонкого льда
Тихий берег вдали обозначен.

А вокруг ни единой души.
И обрывы от инея белы.
И в заливе дрожат камыши,
Словно в сердце вонзенные стрелы.

1967