Летящие к солнцу 1. Вопрос веры (СИ)

- Хорошо, - сказала она. - Тогда скажи вот что: можешь заказать такси?

- У? - поглядел на нее Джеронимо, с трудом двигая челюстями.

- Ты можешь заказать такси и попросить, чтобы нас отвезли к дону Толедано, или... домой?

Джеронимо закивал, поднял палец, давая понять, что ему нужно время. Мы терпеливо ждали, пока он прожует. Я тоже заинтересовался возможностью прокатиться в желтой машинке с шашечками.

- Могу, - сказал Джеронимо, - но нас не увезут.

- Почему?

- Потому что я все деньги отдал за пиццу, а таксист только за вызов сотку зарядит.

Вероника безмолвно бухнулась на бок. Я же воспринял все более философски - взял еще кусок.

--

Глава 7

На ночь Джеронимо прочитал подробную лекцию о том, как выходить наружу и попытался всучить Веронике горшок, объясняя это беспокойством о ее репродуктивной функции. Горшок Вероника надела ему на голову, ничем это особо не объясняя, и, выкурив еще одну папиросу, легла спать.

Лампу Джеронимо погасил. Я лежал, таращась в темноту, и слушал дыхание своих новых друзей. Они быстро уснули, а я, несмотря на боль во всем теле и зверскую усталость, все никак не мог распрощаться с реальностью.

Час спустя мне приспичило. Я оделся в комбинезон, нащупал поблизости маску, нацепил баллон и, соблюдая меры предосторожности, вышел наружу.

Кто не знает удовольствия справлять малую нужду в минус пятьдесят, тот не знает ничего. В какой-то момент начинает казаться, что ты горишь - такой мощный столп пара поднимается перед тобой, внося свою лепту в атмосферу, большей частью состоящую из углекислого газа и всяческой непригодной для дыхания ерунды.

Я постарался уладить все быстро - репродуктивная функция может мне еще пригодиться. Застегнул комбинезон, в последний раз окинул взглядом снежную равнину и вздрогнул. Шагах в пятидесяти от палатки горел костер, и я четко видел сидящую перед ним человеческую фигуру.

Мой эмоциональный двойник, выскочив из укрытия, скверно разыграл бурное удивление, а потом махнул рукой и снова спрятался. Действительно, чего поражаться туристам, когда работает доставка пиццы.

Человек у костра помахал рукой, явно имея в виду меня. На всякий случай покосившись на палатку, я двинулся к огню. "Сделаю пятьдесят шагов, - думал я. - Если это мираж - он отодвинется, и я вернусь обратно. А если галлюцинация - поговорю пять минут и, опять-таки, вернусь".

Мне понадобилось всего сорок три широких шага. Уже на полпути я заметил, что на человеке такой же комбинезон, как на мне, только вывернутый наизнанку, оранжевой стороной вверх. Перчаток нет, капюшона и маски - тоже. Человек обладал аккуратно подстриженной бородкой и усами, да и в целом являлся покойным доном Риверосом, моим отцом. А на снегу перед ним стояла загадочная конструкция из двух взаимопроникающих пластиковых бутылок.

Я остановился у самого костра и наблюдал, как отец осуществляет сложную манипуляцию с фольгой, бутылкой и зажигалкой. В результате его действий та бутылка, что поуже, наполнилась густым дымом. Папа убрал фольгу, приник к горлышку и залпом вдохнул все. Я заметил, что в нижней бутылке, той, что со срезанной верхушкой, поплескивает вода.

- Ах, сынок! - сиплым голосом начал отец, выпуская дым. - Ну что за радость - вновь видеть тебя!

- Мне тоже очень приятно. - Я сел на снег, по примеру отца. Приподнял, а потом и вовсе снял маску. Дышалось легко, а костер давал достаточно света.

Папа, глядя на меня, хмуро покачал головой.

- А ты все тот же, ничуть не изменился.

- С нашего последнего разговора едва три дня прошло.

- Мог бы всплакнуть и выразить сочувствие покойному отцу.

- Ты сидишь без маски у костра и дуешь план. Что ж, если угодно - соболезную.

Папа хитро улыбнулся и, погрозив мне пальцем (мол: "А, понял, ни слова больше!"), принялся "заряжать" свою конструкцию по-новой.

- Ну и как там, за гранью? - поинтересовался я.

- Спокойно, - откликнулся отец. - Тебе бы понравилось. Нет, правда. В фильмах и книгах обычно духи таинственно отмалчиваются, или изрекают философскую муть. Но я, честно говоря, просто сижу в небольшой комнатке с надписью на стене: "Who cares?"

- И мама там же?

- Нет. Но девок можно вызвать в любой момент. Или ты правда о матери волнуешься?

- Нет, - усмехнулся я. - О твоей репродуктивной функции.

Отец потянул вверх бутылку, и она наполнилась дымом оранжевого цвета, со сполохами молний.

- Вот это тяга! - прошептал он. - Никки, немедленно хапни эту банку.

- Спасибо, я...

- Никки, я - твой отец, и это - моя последняя воля. Тяни свою рожу сюда и хапани банку.

Наверное, я мог бы отказаться, надеть маску и просто уйти. Но за всю жизнь я ни разу не ослушался отца. Он убрал дырявую прогоревшую фольгу, и я, приникнув губами к горлышку, опустил голову, вдыхая дым.

- Держи! - крикнул отец, колотя себя по груди. - Надо держать! Ни капли мимо!

Легкие драло, голова кружилась, тошнота сводила с ума, и я выпустил дым наружу. Тут же начался кашель, слезы выступили.

- Знаешь, зачем я заставил тебя это сделать? - прозвучал голос отца.

- Нет, - просипел я.

- Чтобы ты понял: наркотики - это не ответ.