Летящие по Вселенной

С той поры он всячески избегал бывать на Земле. Он заставил себя не думать о том, что неизбежно должно было случиться.

Пилот внимательно вслушивался в звуки дождя. Невидимые в темноте дождевые струи ритмично стучали по асфальту. Ворчала, фыркала, гудела водосточная труба. Звенели дождевые капли, падали на пластмассовый подоконник. Дождь имел множество голосов, и это казалось пилоту до странности неожиданным.

«Отвык, — думал пилот. — Но я вернусь на Землю. Вернусь насовсем. Тогда мне останется одно — мысленные полеты по мысленным маршрутам. Обидно…» Он рассмеялся. «Доктор прав: мысль сильнее всего. Сильнее и быстрее. Но она не может дать того, что дает человеку дело».

Он вернулся к столу и отыскал подколотый к одному из актов фотоснимок. Это была увеличенная копия отрезка электрограммы. Вдоль снимка разделенные шкалой отсчета времени проходили две серии сложных колебаний; каждая серия представляла собой наслоение множества биотоков. Пилот долго рассматривал снимок. Он смотрел на сплетение изломанных линий и пытался представить себе, о чем думал Генеральный Конструктор в ту десятую долю секунды, когда приборы фиксировали эти колебания.

Повинуясь каким-то своим законам, мысли пилота снова вернулись к Земле. Он прислушался к шуму дождя, подумал, что вообще плохо знает Землю. На краю стола все еще лежала раскрытая книга. Пилот отыскал стихи, о которых говорил врач. Он начал их читать и остановился на строках:

Его зачаровала машина.

И властно превратила сердце в солнце.

Он отложил книгу и, быстро сдвинув в сторону акты испытаний, взял последний лист записки. Только теперь пилот понял, как должна была оканчиваться последняя фраза: «Я считаю, что полет к Юпитеру корабль должен совершить без человека».

Пилот вновь стал перечитывать акты испытаний.

* * *

Через час вернулся врач и пригласил пилота к заместителю Генерального Конструктора. Складывая в папку акты испытаний, пилот сказал:

— Завтра метеорологи должны сделать все, что в их силах. Мне нужен настоящий ураган.

— Да, — коротко произнес врач.

— Я хотел бы видеть метеорологов, — продолжал пилот. — Ураган должен быть… ну, как на Юпитере.

— Сегодня вам надо отдыхать, — возразил врач.

— Мне нужен настоящий ураган, — настойчиво повторил пилот. — Нельзя лететь к Юпитеру и не верить в машину.

— Настоящий ураган? — переспросил врач. — Послушайте… Генеральный Конструктор погиб, исследуя Юпитер. Это был тридцать седьмой полет. Мысленный полет на мысленный Юпитер. Обычная комната и обычное кресло. Но сердце не выдержало.

* * *

Пост наблюдения находился глубоко под землей. Однако и сюда, сквозь толщу земли, проникал гул урагана.

В тесной, с невысоким потолком комнате, перед телеэкраном сидели двое — инженер и врач.

На экране было видно:

«Синяя птица» приближалась к ракетодрому. У стартовой площадки зажглись мощные прожекторы — и тотчас погасли. Их лучи не могли пробить черную толщу урагана. Багровый отсвет молний едва просачивался сквозь спрессованные вихрями тучи. Временами этот отсвет надвигался на «Синюю птицу», и тогда позади корабля, на сплошной стене туч возникала гигантская черная тень. Молнии гасли, оставляя тускло мерцающие провалы, сквозь которые шел корабль — единственная наделенная разумом частица материи в хаосе ветра, воды, огня.

Машина была невелика — одна из тех, что совершают космические перелеты на борту просторных лайнеров, а потом спускаются для разведки неисследованных планет. «Синяя птица» предназначалась для битвы с тем, что могло подстерегать ее в атмосфере чужой планеты. И все на корабле — вытянутый, без единого выступа корпус, отогнутые назад короткие, резко очерченные крылья, спрятанные до времени инфракрасные излучатели — все предназначалось для битвы. Этой же цели служила и огромная, несоизмеримая с небольшими размерами корабля, сила ионных двигателей.

«Синяя птица» снижалась, преодолевая натиск урагана. Вскипала вода, попавшая под невидимое излучение дюз. Главной опасностью были периоды мгновенного затишья. Ураган отскакивал назад, и корабль проваливался в пустоту, в ничто. В такие мгновения из тормозных дюз вырывались острые языки белого пламени.

Над экраном мигнула желтая лампочка. В динамике послышался голос пилота:

— Я «Синяя птица». Вызываю метеоролога.

Другой голос, вибрирующий от едва сдерживаемого волнения, ответил:

— Метеоролог слушает! «Синяя птица», главный метеоролог слушает…

— Я «Синяя птица», — повторил пилот. — Прошу изменить программу испытаний. Вы можете сделать нечто неожиданное?

— Нельзя менять программу испытаний. Это… опасно.

— Я спрашиваю: вы можете сделать нечто неожиданное?

После некоторого раздумья метеоролог ответил:

— Да. Если прикажет заместитель Генерального Конструктора.

Инженер — пожилой, очень спокойный человек — придвинул микрофон и сказал:

— Разрешаю.

— Да. — вновь послышался в динамике голос метеоролога. — Понял. Я сделаю…

— Не надо, — перебил его пилот. — Вы слышите, я не должен знать, что именно вы сделаете. Испытание должно быть неожиданным.

Инженер отодвинул микрофон.

— Я знал, что так будет, — сказал он врачу.