Летящие сквозь мгновенье: Коллективная повесть

Мимо прошла женщина, и Питер долго слышал оставленную ею ароматную волну. Он вдруг почувствовал глобальность всего происходящего. Мир вращался вокруг него. Галактика раболепно подрагивала крутыми ветвями. Голубая материя ее клокочущего ядра обретала правильные очертания рулеточного креста. Питер закрыл глаза и сейчас же увидел цифру и цвет.

— Так будет всегда! — сказал он.

На следующее утро он отправился на биржу. Долго глядел на световое табло. Курс держался довольно устойчиво. Когда названия компаний и цифры прочно отпечатались в мозгу, он закрыл глаза. Статичная таблица пришла в движение. Сначала медленно, потом быстрее. Как преодолевающий инерцию маховик. Первой заколебалась Табазимби Лимитед. В течение сорока секунд акции упали на одиннадцать пунктов. Зато курс сталелитейной корпорации Искор неуклонно полз вверх, как столбик термометра в погожее утро. Питер купил акции Искор.

Он шел по волнам, как лайнер, ведомый системой «топаз», уверенно, спокойно и точно по курсу.

Бросив рассеянный взгляд на витрину претенденток, он остановился и стал внимательно разглядывать фотографии. Когда белозубые улыбки и обнаженные сверкающие плечи закружились перед ним в беззвучном вальсе, он нахмурился. С минуту постоял так, потом открыл глаза и внимательно прочитал надпись под одной из фотографий: «Фрона Мэссон».

Он нашел это имя в телефонной книге. Позвонил. Трубку долго не снимали. Потом тихий и, как ему показалось, чуть грустный голос пропел:

— Алло.

— Вы Фрона Мэссон?

— Да. Это я…

— Вы будете Мисс Преторией, Фрона. Я это знаю наверняка. Когда вас увенчают лаврами, вспомните обо мне. Это я сделал вас королевой красоты. Я, Питер Брейген. Вы найдете мой телефон в книге. Позвоните мне, когда станете Мисс Преторией. Почему вы молчите? Или вы не верите мне?

— Нет, верю. Я знаю, что получу корону. А на жеребьевке мне выпадет тринадцатый номер.

Трубка в руке Питера ожила и превратилась в змею. Он задохнулся. Сердце сорвалось с насиженного места и упало куда-то вниз.

Фрона еще что-то говорила ему. И голос ее был усталым и грустным, но он забыл о ней. Медленно и осторожно опустил трубку на рычаг.

Оглядываясь, как затравленный зверь, вышел на улицу.

Расплавленный асфальт продавливался под каблуком. Запах палисандров душил. Влажное солнце слепило. Привычный мир рухнул. Он стал растекаться, как блинообразные часы на картине Сальвадора Дали.

Питер заметался. Он не знал, что ему делать. Ему вдруг захотелось сразу же продать акции. Потом он бросился искать такси, чтобы поехать в казино. Но вспомнил, что рулетка открывалась лишь в пять часов. Ничего не видя, часто переходя на бег, пронесся по улице. Перешел через мост. Только очутившись на другом берегу Апис, вдруг опомнился и пошел назад.

По пути на него снизошло вдохновение. Он вскочил в такси и велел ехать на ипподром. Сегодня там были скачки.

Ипподром находился по пути в аэропорт Вондербом. По обе стороны мелькали красочные рекламы различных авиакомпаний: КЛМ, БЕА, Эйр Индиа, САС. Незаметно для себя Питер стал следить за всеми этими крылатыми глобусами, стрелами, длинноногими стюардессами. Это отвлекло его.

В ближайшем киоске он купил программку. Долго изучал ее. Потом привычно закрыл глаза. Ставок он не делал. Только проверял. Первыми пришли лошади: Гелиоскоп, Адамант, Зулус, Экселенс, Кольт.

Оно настигло Йена Абрахамса на рассвете, в университетской лаборатории. Он поймал себя на том, что пишет готовое уравнение расщепления спектра нейтринного потока. Йен рассеянно взглянул в окно. На площадке для гольфа двое студентов лениво катали шары.

Все было как обычно. Но земля уже сорвалась со своей орбиты и летела неведомо куда. Люди занимались привычными делами. Они не знали, что уже рухнули сами основы их безмятежного существования. Стрелки еще ползли по циферблатам часов, но стальных пружин больше не существовало. Рухнул закон причинности. И пока только он, Йен Абрахамс, знал об этом.

Это произошло вчера вечером, когда он уже лег спать.

Красная блуза с белой полосой мелькала на темном фоне лакированной листвы. Студент нагибался над лункой, что-то говорил, иногда смеялся. Окно не пропускало звуков. С болезненной четкостью Йен видел, как вспыхивают и гаснут белые здоровые зубы человека, который не подозревает, что случилось непоправимое. Студент в красном занес клюшку, но, прежде чем состоялся удар. Иен уже знал, в какую лунку упадет шар. Он резко задернул шторы. Взял в руки листок с неровными рядами математических выкладок.

Все правильно. Он составил задачу. Определил граничные условия. На этом цепь выводов обрывалась. Результат пришел сразу. Йен скакнул через теорию групп, метод S-матрицы и метод Редже. Кто-то вложил ему в голову готовое решение.

Но кто?