Летящие сквозь мгновение

Оно настигло Дика Мэллори в закрытом европейском клубе «Бритиш лиг», где он тихо и мирно пил имбирное пиво. Оппозиционная газетка «Йоханнесбург ньюс» напечатала его корреспонденцию через сутки после подписания плана разработок урана, в тот же день, когда полиция начала производить аресты, и за полчаса до того, как Питер Брейген отправился продавать акции «Африкандер Миннерс», чтобы положить разницу курсов в карман. Ведь Питер знал, что акции начнут падать. Он играл не только на повышение.

2

Александр МИРЕР

В том же клубе, в малой гостиной, Дик Мэллори сидел и сутки спустя, когда слуга доложил полушепотом:

— К вам джентльмен, сэр…

Дик наклонил голову — просите. Он знал свое будущее, и ему было совсем все равно, как в окопах под выгоревшим пустынным небом и под «юнкерсами», падающими в пике над белыми лесками. Пусть приходит этот джентльмен, ему все равно.

— Это вы зря, Мэллори.

Посетитель смотрел на него, раскуривая трубку, — лицо жесткое и нервное, ворот нараспашку, брюки измяты. Дик лениво изумился; какой же ты убийца, парень, ты ж интеллигент…

— Что зря? — спросил Дик.

— Отпеваете себя напрасно. А меня зовут Йен Роберт Абрахамс, физик.

— Вот оно что, физик, — пробормотал Дик и снова уставился в стакан. Давно я не видал живого физика…

Он еще смотрел, как прыгают пузырьки в стакане с ледяным пивом, и вдруг понял — физик что-то знает.

— Говорите, напрасно себя отпеваю? Не из одной ли мы команды, мистер Абрахамс?

— Наконец-то, — сказал Абрахамс. — Меня зовут Йен.

— Годится, — с удовольствием сказал Дик. — Значит, Йен. Давно с вами это? — он пошевелил пальцами перед глазами.

— Сутки. Я понял по вашей статье, в чем дело, и думаю, что есть еще несколько таких, вроде нас с вами.

Вроде нас с вами… Дик видел, как через густую марлю, что неспроста убийцы из «Африкандер Миннерс» протирают линзы лучеметов. Неспроста они кинулись по его следу и ждут за газетным киоском, а машина проскочит в двух дюймах от его обугленной головы, а полисмен…

— Отлучится за сигаретами, — вслух закончил Йен. — Попал?

— Четко, четко, — сказал Дик.

Он дышал уже свободно, как будто налет кончился и самолеты набирали высоту, а он, кажется, живой, и опять закрутилась смутная мысль неспроста все это! Кто-то успел подсказать мерзавцам из «А.М.», что Ричард Мэллори стал особенно опасен.

— По-моему, — сказал Дик, — их навел кто-то из нашей команды. Но сию минуту его здесь нет.

Йен кивнул, разжигая трубку. Мэллори таращился на него, соображая еще одно: как это может быть, если он видел ясно, что выходит из клуба один-одинешенек. Для Йена в его видении не было места…

— Да, — проговорил Абрахамс, — в качестве варианта: вы не пробовали попросту пойти не в ту сторону? От киоска?

Мэллори быстро прикрыл глаза и увидел, что слева от клуба, на третьем этаже, чернеет открытое окно, и некто насвистывает вальсок, и стреляет лучом между «соль» и «фа», и уходит, насвистывая…

— Попробуйте черный ход, Дик. Через кухню.

Спустя секунду Мэллори вытер лоб и потянулся за пивом. Убийцы не подумали о черном ходе, — разве джентльмен пойдет через кухню?

— Вы молодчина, Дик. Я бы струсил на вашем месте.

— Спасибо. Я воевал в Египте. Но, Йен, значит, будущее не неизбежно?

— Когда как, — сказал Йен, и Мэллори его не понял.

…Они проскользнули черным ходом и благополучно сели в машину Абрахамса, и он начал свою лекцию «насчет как и когда». Они объяснялись между собой, наполовину угадывая мысли, и лишь наполовину — словами. Мысли угадывались наперед, как ходы в шахматной партии. С этого сравнения Абрахамс и начал: «Вы играете в шахматы? Хорошо. В дебюте вероятность каждого хода достаточно высока. Что? Вероятность? Я полагал, вы более интеллигентны. В дебюте меньше десяти ответов на каждый ход противника, а в миттельшпиле — сотня. Мы оказались в положении шахматистов, знающих безошибочно любой ход противника, причем не только в дебюте. Когда угодно. И всю цепь ходов до конца партии, и противника и своих. Но игра должна идти по известным нам правилам. Скажем, вы интеграла не возьмете. Я могу».

— Выход через черный ход был неплохим ходом, — скаламбурил Дик. — Значит, мы видим липовое будущее?

— Мы видим то, что будет, если мы не сумели повернуть события по-своему.

Несколько минут Дик обдумывал все это. Жмурился, когда вечернее солнце вспыхивало на стеклах. Курил. Потом сказал:

— Если так, Йен, я бы попробовал прикончить «А.М.». Имею я на них зуб…

— Что же, я готов, — ответил Йен, — люблю опасные эксперименты. Но правила этой игры мне не известны.

…Ричард Мэллори не зря слыл грозой бизнесменов, не зря годами вел досье на членов правлений, его управляющих и прочих. Не зря «А.М.» решил с ним разделаться в конце-то концов! Покачиваясь на сиденье, Дик разыграл партию — будущее директоров «А.М.». Он видел, как директор Каульбах возвращается со спевки (хохферейн «Мотылек») и как будет потом. Он видел, как Александр Растерс, кавалер ордена Бани, выбирает новый лук из стеклопластика — о, это мужественная забава, мой друг, это для мужчин! — и он видел…