Летящий с ангелом

           И вдруг в заведение ввалилась толпа пьяных немцев. Они направились к девушкам и стали что-то горланить, гаденько хихикая. «Эй, бойз, гэт аут, пли-и-из!»(«Эй, ребятки, пошли вон, пожалуйста!») — крикнул им Президент. А мне шепнул, что если они сейчас «прыгнут», он им напомнит, кто кому надрал задницу в 45-м. Немцы пьяно покачнулись, оценивающе глянули на решительную и спокойную физио­номию Президента с чеканным профилем, на его тяжелые кулаки, на мои вздувшиеся буграми мышцы и брата с тяжелым кием в руке и, махнув рукой, пошли на выход. Сразу за дверью находился бассейн. Они туда рухнули всей толпой с криками и фонтанами брызг. Сколько же они просадили, учитывая, что пили они в баре отеля, где бутылка крепкого спиртного стоила 150-300 долларов, отчего этот бар не пользовался популярностью. Девушки ласково посмотрели на Президента, а он предложил сходить в ресторан, отметить победу над немецкими агрессорами. Но они тактично отклонили предложение, сославшись на то, что они ждут своих английских друзей. «И эти туда же!..»

«Давай позвоним Мохаммеду, напомним о поездке в пустыню», — предложил Президент. Мы набрали пятизначный номер, и Мохаммед сказал, что сейчас приедет. Через десять минут он подкатил на джипе и поинтересовался, как мы отдыхаем. Мы ему предложили отдохнуть вместе, по-нашенски, по-россиянски. Пошли в мой номер. Там лежал голый обожженный и выдавал органные рулады. На тумбочке выстроилась батарея пустых пивных банок и ополовиненная бутылка виски. Мохаммед уважительно закивал головой. Я достал из сумки бутылку «смирновской» и налил Мохаммеду целый стакан. Тот залпом выпил и от закуски отказался.

          — Давай еще!

          — Погоди. Давай поговорим о завтрашней поездке, — сказал деловой Прези­дент.

          — Утром выходите к отелю к 10 часам — и весь разговор. Наливай!

          Я внутренне кричал ему: «Остановись, мусульманин!» Президент налил ему полстакана водки. Тот выпил залпом. Бананы и апельсины остались нетронутыми. Банку красной икры он подцепил двумя пальцами и сбросил в свой карман. Наконец, его разобрало, и он стал рассказывать, какой он сильный и богатый. Тут на запах спиртного заскочил брат, узнал, что был разговор о завтрашней поездке в пустыню на берег моря для подводной охоты, оживился и принес свою бутылку водки. Мохаммед протянул стакан. Брат налил до краев. Бедуин выпил залпом. «Могёт!» — уважительно произнес брат.

           Я спросил бедуина, а станет ли ему лучше, если он выпьет еще. Тот сказал: «Станет». Я ему еще раз сказал, что он очень умный и практичный мужик и пусть подумает, прежде чем ответит. Он подумал, повращал глазами, пошевелил толстыми губами и уверенно рявкнул: «Йеа!» ...Спустя пять минут мы с Президентом растаскивали их: одного в номер, другого в джип. Валера предложил Мохаммеду подвезти его до дома ...квартала. Тот обиженно протянул: «А-а-ай э-э-м мэ-э-н!»(«Я мужик!»), завел своего железного верблюда и погнал его с бедуинским криком «Йо-хо-хо!» в сторону пустыни.

          Утром в ресторане, пока брат пил чай — чашку за чашкой, мы изучали  необычную компанию, занявшую соседний стол. В обществе черноликих арабов — двух мужчин и пожилой дамы — восседала светлокожая красавица с громадными восточного типа глазами, но не в парандже, а в мини-шортах и майке с глубоким вырезом. Из шорт лихо торчали длинные ноги, а в пальцах с ярким маникюром тлела сигарета. Девушка не прятала глаз, а с вызовом разглядывала окружающих.

          Без пяти десять в ресторан ворвался мясистый Мохаммед и стал нас торопить. Он не маялся от выпитого вчера литра водки, брызгал энергией и шумным весельем. Решили мы ехать на двух машинах: на его джипе впереди и нашей «Хонде» сзади. Прикинули, что по колее, проложенной тяжелым джипом, японская капризница не забуксует, а если и сядет в песок, то джип ее вытащит. Погрузили в машины подводное снаряжение, спутниц и под грубоватые шуточки генерального бедуина тронулись в пустыню.

          Проехав по шоссе километров двадцать, свернули в сторону моря и по берегу поехали дальше, пока не остановились у ворот с колючей проволокой. В воротах стоял военный в войлочной форме с «Калашниковым» наперевес. Мохаммед сказал пароль «эти со мной», и нас пропустили. Мы находились на территории бывшей советской военной базы, откуда коммунисты грозили Ближнему Востоку ядерной дубиной. Так же беспрепятственно мы проехали еще два кордона и оказались на берегу глубокой бухты с темно-фиолетовой водой.

           Со стороны берега лагуну окружали крутые барханы с белым песком. В бухте кроме нас оказались еще двое рыбаков с удочками и с ведрами, наполненными рыбой. Пока брат надевал подводные доспехи, я в маске нырнул в воду и испытал чувство невольного страха: дно резко углублялось, и подо мной темнела бездна. Да еще этот громила в шутку заорал: «Ша-а-арк!» («Акула!»). Я на всякий случай поискал на поверхности треугольные плавники, знакомые по фильму «Челюсти». Плавать что-то расхотелось, и я забрался на берег. Взял «Зенит» и увековечил брата в гидрокостюме.