Летящий вдаль

– Я уже как-то говорил твоему командиру, и тебе повторю: без наших отчислений Конфедерации пришлось бы худо. Мы – ее часть, хочешь ты этого или нет. Это понимал Степанов, это понимает Веденеев. И следующий преемник будет понимать, если не совсем дурак! – Борман тоже повышает тон. Джабба придвигается ближе, радостно скалится, с хрустом разминая пальцы.

– Слушайте, может, не будем сейчас об этом, а? – пытаюсь разрядить ситуацию я.

– А тебя, фраерок залетный, я вообще в первый раз вижу, – хмурится Кожуховский пахан.

– Этот залетный фраерок, возможно, стоит всех твоих людей вместе взятых, – опережает Данилов колкость, готовую уже сорваться с моего языка. – Я его в деле видел и за слова свои отвечаю.

– Да ну?! – прищуренные глаза недоверчиво и внимательно разглядывают меня. Заметно, что Борман – прожженный циник, возглавлять бандитскую общину должен именно такой человек. – Проверим? – улыбается он. – Все мои ребята против него одного?

– Не боишься ребят потерять? – это я уже не удерживаюсь, чтобы съязвить. Да, не в том мы положении, чтобы так борзеть перед бандюками, но мне уже все равно. Двум смертям не бывать, а одной не миновать.

– О-хо, одно могу сказать – ты парень смелый, – кивает Борман. – И что же, за свой длинный язык ты в кутузку Конфедерации попал, али еще как нагрешил?

– У меня нет идеалов, я – наемник.

Разговор самым неожиданным образом прерывает заскрипевшая дверь.

– Ну, гости дорогие… – фраза остается незаконченной, графин с сивухой и стопки падают на пол из внезапно ослабевших рук вошедшего Веденеева. Звенит разбитое стекло, чертыхается Глава Конфедерации Печатников, судорожно пытающийся выдернуть ствол из кобуры на поясе. И в этой суматохе, которая отвлекла всех действующих лиц, я реагирую первым.

Нож бравые ребята с Кожуховской опрометчиво оставили при мне, не забрали. За такую оплошность и пострадал Андрей Павлович. Миг – и рукоять уже торчит из его шеи, а Веденеев булькает, заливая все вокруг хлещущей кровью, и медленно оседает на пол.

– Готов, касатик, – хмуро констатирует Борман и вздыхает. – Что же ты, падла, делаешь?! – это уже, очевидно, мне.

Веденеев последний раз дергается и замирает навсегда. В коридоре я вижу ошарашенное лицо Корниенко, он держится за стену, тяжело дышит и не верит своему счастью. Только что его хозяин, изверг и жестокий человек, отправился туда, откуда не возвращаются. И я вижу бледную тень улыбки на его лице.

– Зови Хомова, – говорит ему Данилов. – Он ведь сейчас за старшего у сталкеров?

Корниенко кивает и растворяется в полумраке коридора.

– Значит, переворот? – озадаченно спрашивает Ивана главарь кожуховских бандитов.

– Просто вскрываем нарыв на здоровом теле, только и всего, – хмыкает в ответ Данилов. – Чтобы дальше не гнило!

* * *

Через полчаса вся станция гудит, словно улей, по которому ударили палкой. Какой бы правитель не находился у руля, какую бы политику не проводил, но любой переворот бросает общество в пучину неопределенности. Первые дни – самые тяжелые: надо объяснить народу, каким на самом деле человеком был прежний глава, как он поступал с неугодными ему, что происходило в застенках и какие решения принимал руководитель. А также как можно скорее успокоить настроения, так как находящаяся в состоянии неопределенности община – лакомый кусочек для ее соседей. Действовать нужно максимально быстро.

Мы с Даниловым стоим на платформе, все от мала до велика высыпали из палаток, пришли сюда с ферм, бросив работу. Не хватает разве что некоторых сталкеров, которые ушли в рейд и не знают, что сейчас здесь происходит. Борман со своим десятком головорезов поодаль, заинтересованно разглядывают движуху. Наверняка, одноглазый бандит уже проворачивает в уме различные варианты, ищет себе выгоду в сложившейся ситуации. Мне, собственно, плевать на то, что происходит вокруг. Я на свободе – а это главное!

– Лишь бы не допустить разброда в умах жителей, не хватало нам еще гражданской войны, – тихо говорит мне Иван.

– Поговори со сталкерами, думаю, вы знаете, что нужно делать.

Данилов кивает.

– Какие у тебя планы?

Я пожимаю плечами:

– Убраться отсюда. Больше мне на ваших Печатниках делать нечего.

– Тобой заинтересовался Борман. Говорит, у него есть какое-то дело, и с оплатой не обидит. Если интересно – велкам!

– Тут уж мне лучше полагаться на твое мнение, ты его лучше знаешь. Можно иметь дело с одноглазым, или лучше не связываться?

Иван хмурится.

– Признаться честно, он никогда мне не нравился, как и вся его шайка. Но платил всегда. Услуга за услугу. Так уж повелось, что на Кожуховской засели бандиты. Они платят нам нечто вроде дани, а мы закрываем глаза на многие их делишки: наркотики, грабеж, даже торговлю людьми. Так было всегда.

– И сейчас так будет?

– Не знаю, – честно отвечает Данилов. – Нам бы сперва этот день продержаться.