Летит стальная эскадрилья

Технический состав смело устраивался в хорошо оборудованных землянках, так как на каждой из них была надпись: "Мин нет". Правда, связисты обратили внимание, что в каждом помещении на одну из стен выходят концы аккуратно заделанных проводов. Все попытки использовать эти провода для организации связи ни к чему не привели: их прозванивали, подключали в различных сочетаниях, но связь не срабатывала. Заметили и на взлетно-посадочной полосе много аккуратно заделанных каких-то воронок, расположенных в шахматном порядке. Но это никого не насторожило: идет война и вполне естественно, что ВПП иссечена воронками.

И вдруг на аэродром пришел польский гражданин. Как мог, с помощью жестов и мимики он объяснил, что вся полоса заминирована, что мины заложены под ВПП в специально заделанных воронках и что провода в землянках служат выводами для подрыва мин. Сведения оказались верными.

Почему тогда не сработала эта адская система - осталось невыясненным, но урок для всех нас был хороший. В дальнейшем, прежде чем давать разрешение авиационным полкам на базирование, каждый аэродром тщательно и многократно обследовали специалисты. Происшествий в результате диверсий гитлеровцев у нас не было до конца войны.

На земле врага

Долго, нестерпимо долго ждали мы того дня, когда вступим на землю врага. Ждали и верили, что рано или поздно придем в логово нацизма, где человеконенавистнические идеи были сделаны государственной политикой, а немцы - орудием ее осуществления. Мы твердо верили, что обязательно одолеем врага, даже тогда, когда он стоял у стен Сталинграда и окруженного Ленинграда, когда подходил к Москве и горам Кавказа. И задолго до нашего вступления на немецкую землю каждый думал про себя, а иногда и вслух: как же мы придем туда? Ведь у каждого из нас уже не было в живых брата или сестры, матери или отца, а у некоторых - всех вместе...

Первыми вошли на территорию Германии наши танкисты, хотя мы, летчики, побывали в немецком небе раньше. Разговоры об этом велись самые разные.

- Как ты думаешь, дадут наши братцы танкисты и пехота немчуре в их собственном доме?

- А как же! Всех бы их, гадов, под одну гребенку!

- При чем тут все? Дети разве виноваты?

- Надо бы первыми Гитлера с Герингом схватить, да сразу к стенке...

Примерно так рассуждали мы, когда стояли уже у вражеских границ. А немцы бежали.

Геббельсовская пропаганда много сделала, чтобы внушить своему народу страх перед возмездием: она рисовала советского солдата в образе варвара, дикаря, страшного, свирепого людоеда, спастись от которого можно только бегством.

Немцы бежали, но бежать-то все чаще становилось некуда...

Сейчас, во многих западных изданиях строчат душераздирающие статьи о "трагедии гражданских беженцев", утонувших в водах Балтики. Но кто же виноват в этом?

Известны факты, когда гитлеровцы вместе с войсками и боевой техникой отправляли на кораблях и баржах стариков, женщин, детей. Делалось это не из сострадания к своим соотечественникам: нацистов мало трогала судьба немецкого гражданского населения. Просто они пытались показать, что идет якобы не боевой корабль, а мирное судно.

Так было на корабле "Вильгельм Густлофф". Одним из последних отправлялся он из так называемого мемельского котла, и на него вместе с войсками, оборудованием, снаряжением погрузили тысячи гражданских лиц. Их заставили стоять на палубе, то есть сознательно бросили на уничтожение, как когда-то гнали наших матерей и невест по минным полям...

Да, когда мы вступили на землю врага, на территорию Германии, куда стекалось награбленное добро со всей Европы, где свиньи жирели на крови "остарбайтер", где и пепел шел на удобрение полей, конечно, были случаи, что и наш солдат порой не сдерживался. Ведь если бы армия даже сплошь была укомплектована одними только ангелами, то четыре года такой войны, какую вели немцы, не могли не зажечь чувства справедливого гнева.

Нетрудно представить, что ждало бы нас, если бы сбылись планы фашистов. Курс на уничтожение славянских народов был официальной политикой гитлеровского рейха: всем славянам было уготовано истребление в лагерях смерти или рабство, все города подлежали уничтожению. Сколь многое должно было перегореть в наших сердцах, чтобы мудрость не ослепила ярость! Как тяжело было приказывать сердцу, когда еще не заросли травой могилы друзей!.. А пепел Майданека, Освенцима, Дахау? Треблинки, Бабьего Яра и Хатыни?..

Ненависть к врагу заставляла всех нас драться не на жизнь, а на смерть, но не ожесточила сердце, не изгнала из него добрые чувства.

Великая черта нашего народа - отходчивость души, незлобивость, незлопамятность со всей полнотой проявились и после всех печалей и горестей войны...

* * *

25 января 1945 года мы произвели посадку на первый немецкий аэродром Альтдорф. В сущности эта площадка не была аэродромом, как и многие, где приходилось базироваться, - укатанное, замерзшее поле достаточных размеров. Немцы, конечно, располагали и хорошими аэродромами, но не всем они доставались - наша авиация к тому времени была уже весьма многочисленной.