Летит стальная эскадрилья

Утром одного дня провожали меня в Витебск всей деревней. Чуточку торжественный, гордый — в город еду, на киношника выучусь, — я шел в отцовских сапогах с высокими каблуками. Младший братишка Володька, с завистью посматривая на меня, помогал нести крепко сбитый деревянный сундучок. Мать уложила в дорогу сало, колбасу, свежеиспеченные домашние булки. Деньги — 68 рублей — она аккуратно завернула в носовой платок я вручила мне, неоднократно инструктируя, где и как их хранить, как расходовать, чтобы хватило до Нового года. Соседский дед Алексей, бывалый солдат (в империалистическую в плену был, по всей Германии кочевал), напутствовал, как вести себя в большом городе: никому не доверять, рассчитывать только на свою голову. А дядя Яким, наоборот, советовал прислушиваться ко всем и учиться у людей: «Не суши мозги, Гришка. Будь что будет! С богом в путь большой…»

* * *

И вот Витебск. Выйдя из вагона, я сориентировался по надписям на стенах вокзала и стал в хвост очереди — напротив слова «Кассы». Добросовестно простоял больше часа, передвигая за собой деревянный сундучок с харчами. А очередь еще длинная, и кто-то сзади посоветовал:

«Чего маешься, парень? Сдал бы сундук-то в камеру хранения». «Что за камера? Где такая? — прикинул про себя. — Ничего мне дядя Яким не говорил об этом».

Ближе к окошку достал отдельно лежавший рубль. Попросил билет до улицы Дмитрова, где находился мой заветный кинотехникум. Молодая полная кассирша на мгновение оторопела. Потом вдруг высунулась из окошка и закричала:

— Марш отсюда, шпана! Без вас тошно!

В очереди кто-то захихикал. Я отошел в сторонку, недоумевая, чем вызвал гнев и смех. Но тут стоявший неподалеку в старой солдатской гимнастерке человек, разобравшись, в чем дело, объяснил, что билеты для передвижения по городу продаются прямо в трамвае, и показал, где трамвайная остановка. Однако препятствия на пути к кинотехникуму на этом не кончились. Войдя в трамвай с передней площадки, я стал искать кассу, чтобы все-таки купить билет. Ее не оказалось.

Весело бежал по городу красный вагончик с пассажирами, позванивал беззаботно. А в моей голове роились тревожные мысли: «Выходит, еду безбилетным — зайцем. Значит, опять посмеялись надо мной. А ведь, чего доброго, оштрафуют…» «Граждане, кто еще без билета?» — вдруг услышал голос. И тогда, расталкивая стоявших рядом, я радостно кинулся с сундучком куда-то в противоположный угол трамвая.

Подав кондуктору рубль, дважды сообщил ей, что мне ехать надо до улицы Дмитрова. Получил сдачу, пересчитал — все правильно. И все же брали сомнения: «Почему за разные расстояния цена билетов одинакова? Ведь этак можно до вечера кататься!» Рассуждая про себя о странностях городских порядков, я вдруг заметил, что трое парней как-то подозрительно крутятся возле женщины с ридикюлем. Еще мгновение — и вот один из них ловко вытащил из сумочки кошелек, и все трое быстро направились к выходу. «У вас украли…» — только успел сказать я, а общий шум, крик, негодование пассажиров выразили разве что сопереживание — воришек и след простыл. Горько было мне, что не смог вовремя помочь женщине, однако после драки кулаками не машут.

Через два часа, когда я снова катил трамваем уже в поисках общежития, перед выходом почувствовал вдруг сильный толчок в спину и вместе с сундучком вывалился из вагона на грязную улицу. Место оказалось безлюдное, окружили меня те трое. Дрались недолго: силы были неравные. После тумаков и дележки содержимого моего сундучка получил предупреждение:

— Будь здоров, деревня! Язык прикуси покрепче — длинный он у тебя не в меру.

Целую неделю сдавал экзамены в кинотехникум. Конкурс оказался большой: десять человек на место. Но я не сомневался, что выдержу, — в школе был отличником. И как же удивился, когда не попал в списки зачисленных на учебу!

Неудачники собрались вместе — искали выход, строили планы, по домам не разъезжались. А я? Мог ли я вернуться в деревню? Остался. Спали уже не в общежитии — на вокзале. Деньги на жизнь зарабатывали разгрузкой угля на товарной станции. Здесь как-то случайно прочитал объявление о наборе в Минскую школу ФЗО, где готовили токарей, слесарей, маляров. «Прощай кино. Иду учиться на слесаря!» — решил одним махом и вскоре уже оказался в белорусской столице.

Мы, будущие рабочие вагоноремонтного завода или железнодорожного депо, жили дружно, весело. Все в нашем общежитии сообща. А самые светлые дни получение стипендии да посылок от родных. Специальность свою осваиваем под руководством опытных мастеров, о которых в народе говорят: «Золотые руки». И когда нам доверили отремонтировать самостоятельно двухосный пассажирский вагон пригородного сообщения, радости не было предела. В этот день я наконец сообщил в Сахаровку, что стану не чудо-киномехаником, а рабочим.