Летнее королевство (ЛП)

Голова пульсировала болью, меня тошнило и я никак не мог собраться с мыслями. А ведь сейчас придет эта Моргауза и станет мучить какими-то вопросами. Я же мог только молиться о том, чтобы Небеса сами решили, что ей отвечать, и еще позаботились бы обо мне. Пока молился, способность думать вернулась. Во всяком случае, я попытался понять, мог ли я избежать своего печального положения. Я поссорился с Руауном. Он — неплохой человек. В обычных обстоятельствах — великодушный и уравновешенный рыцарь, впрочем, как и многие другие в Братстве. Говори я с ним наедине, будь я немного сдержанней, он бы меня выслушал. Если только… Я вспомнил, что и как играл Мордред. Что это было? Колдовство? Может, и так, только на меня оно почему-то не повлияло. А почему тогда повлияло на Руауна?

Хорошо. Допустим, Руаун на стороне Мордреда. Но мне-то кто мешал сделать вид, что я тоже на их стороне, а потом пойти и предупредить милорда?

Наверное, так и надо было сделать. Незачем было рисковать. Если бы я проявил хоть немного осмотрительности, немного здравого смысла! И ведь именно здравый смысл всегда считался моей сильной стороной! Я снова застонал и пообещал в будущем быть осторожнее. Это если у меня есть будущее… Вот в этом я сильно сомневался.

Странная штука жизнь. И трех месяцев не прошло с тех пор, как я решил, что самая главная моя задача — отстаивать дело Света. И вот я прошу незнакомого человека отвезти меня в Камланн. А теперь валяюсь здесь, жду допроса и гадаю, доведется ли мне увидеть следующее утро. Потрясающе! Это что же, я никогда не увижу больше своей семьи, огня в очаге своего дома, полей с обильным урожаем, волов, тянущих плуг, жаворонков в небе? Неужто мне суждено сгинуть в чужой стране, да так, что никто об этом и не узнает?

Стоп! Но ведь я вполне осознанно сделал выбор, так что бесполезно думать о том, как бы оно всё могло сложиться иначе. Когда-нибудь для всех обязательно приходит время умирать. Но умирать можно по-разному. Я выбрал Свет. Да, все могло сложиться по-другому, промолчи я в разговоре с Мордредом. Но что сделано, то сделано. Все, что я мог теперь — остаться самим собою. Незачем терзаться мыслями о том, что было бы, если… Лучше помолиться.

Спустя время снаружи послышался стук копыт. Я сел, перекрестился, и стал ждать. В хижине стемнело. Наверное, настала ночь. А какая? Та же самая, которая последовала за днем, когда меня стукнули по голове, или уже следующая?

Вошел Мордред. Опять Мордред! Он высоко поднял фонарь и посторонился. И вот тут, словно потоп, в дом ворвалась Моргауза. Поверх малинового платья на ней был длинный темный дорожный плащ, и моим слезящимся глазам казалось, будто она всю ночь плыла в этом плаще. Она замерла в дверях, глядя на меня сверху вниз. Сердце мое пропустило удар, но я справился с собой, собрался с духом и посмотрел на нее.

— Дайте огня! — приказала она, не сводя с меня взгляда.

У нее из-за спины выскользнула Эйвлин, прошла к очагу и принялась возиться с трутом. Хоть и не хотелось ее видеть, я все-таки посмотрел. Служанка выглядела очень бледной и старалась не встречаться со мной глазами.

Занялся трут, стало чуть светлее. Отблеск упал на волосы Эйвлин, и они стали походить на спелую пшеницу под ветром. Метнулись тени; это занялись дрова в очаге. Леди Моргауза расстегнула серебряную заколку дорожного плаща, позволив ему упасть с плеч. Мордред подхватил плащ и передал охраннику, что-то коротко приказав по-ирландски. Охранник кивнул и вышел. Мордред огляделся, зажег фонарь и повесил на крюк, торчавший из соломенной крыши, взял трехногий табурет пододвинул его к огню. Потом он подошел ко мне, схватил за левую руку и рывком поднял на ноги. Голова опять закружилась, меня замутило, но я удержал приступ рвоты и упал на табурет после очередного толчка Мордреда. Теперь мы с королевой оказались лицом к лицу.

Леди Моргауза скрестила руки на груди. Белые и очень сильные руки. Лучше бы, конечно, смотреть ей в глаза, но я смотрел прямо перед собой, и видел только руки. Краем глаза я заметил, как Эйвлин бочком прокралась к стене и затаилась в темном углу.

— Ну что же, начнем, — сказала королева мягким и очень холодным голосом. — Значит, ты не веришь, что мой несчастный сын Гвальхмаи сошел с ума?

Вот уж не ожидал, что опять придется выслушивать эту историю. Я сжал зубы и уставился в пространство.

— Допустим, ты прав. Сегодня прав. — Платье королевы отчетливо шуршало при каждом движении. — А вот завтра можешь оказаться не прав.

Ага, она что же, собирается свести с ума собственного сына? А сможет ли? Он же рассказывал, что она пыталась убить его с помощью колдовства, и попытка провалилась. Может, и на этот раз не получится? А ну как получится?

— Посмотри на меня, раб! — приказала леди Моргауза.

Я посмотрел. Ее глаза оказались еще холоднее и чернее, чем я помнил. Может, уже зима пришла? И все-таки я встретил ее взгляд. Королеву я не боялся. Я боялся, что эта предательница Эйвлин заметит, как сильно я боюсь.

— Ты поможешь Мордреду вылечить моего сына! — заявила леди Моргауза.

— Нет, леди, не помогу. — Я стиснул зубы.