Летнее приключение

— Ты понимаешь, что речь идет о большой южной свадьбе? Да еще в таком консервативном штате, как Джордже и я? А?

— Вообще-то Атланту уже можно назвать голубой столицей Юга, — сказал Марио. — И родители Эми, кажется, лишь совсем немного смутились, когда мы выбежали им навстречу. Короче говоря, если Эми и Эндрю хорошо вместе, то и нам хорошо.

— Понятно, — промолвила мама. — Что ж, тогда можете готовить вторжение.

— Что? — хором спросили мы.

Мама улыбнулась.

— Мы часто помогаем семьям в подобных ситуациях, — сказала она. — Значит, так, каждый пишет письмо, в котором говорится, как некое поведение — в данном случае длинные волосы — отрицательно повлияло на его жизнь. Потом этого человека прямо-таки загоняют в угол, где аккуратно, но настойчиво заставляют принять жесткий жизненный ультиматум.

Я ощутила удивительный подъем. Приятно осознавать, что ты еще можешь испытывать энтузиазм по поводу чего-либо.

— Звучит неплохо, — заметила я. — Я готова.

Марио с Тоддом переглянулись.

— Мы тоже, — сказал Марио. — Как насчет того, чтобысделать это в пятницу вечером? На собрании?

— Как, мама? — спросила я.

— Я здесь ни при чем, — отозвалась она. — Волосы счастливчика Шонесси больше меня не касаются.

Мыс мамой вышли из дома, а Прешес остановилась, чтобы сделать свои делишки в вылизанном до блеска садике Марио и Тодда.

— Ты уверена, что ей стоит делать это здесь? — поинтересовалась мама.

— Но это же отличное удобрение, — пожала я плечами. — Нет, ты только посмотри на эти звезды!

— А помнишь, когда ты была маленькая и я показывала тебе Большую Медведицу, ты все время спрашивала, где же там мишка? — улыбнулась мама.

Я кивнула.

— Наверное, мне хотелось с ним поиграть, — сказала я. Прешес подбежала к нам и засеменила рядом со мной. Я наклонилась, чтобы почесать ее за ушком. — Мам, а ты вспоминаешь прошлое? Ты когда-нибудь думала о том, что у вас с папой все могло быть по-другому?

Мама продолжала смотреть на звезды.

— Конечно, — ответила она. — Ведь сначала брак — это сплошная радость, но потом он требует большого труда. Тебе об этом известно. У нас было трое детей, когда мы сами, по сути, еще были детьми. Твой отец хотел, чтобы его мечты стали моими мечтами. Но у меня были собственные, поэтому я вернулась в университет, чтобы завершить образование. Он хотел, чтобы я занялась бизнесом и помогала ему в салоне. А мне хотелось быть социальным работником, хотелось уйти из салона. Бизнес в салоне пошел, твой отец стал нанимать стилистов — привлекательных девочек, мечтая о том, чтобы они делили с ним и его мечты, и его постель. Но все это — уже древняя история.

Выпрямившись, я скрестила на груди руки. Это было давно, но я до сих пор помню крики родителей друг на друга, словно это было вчера.

— А тебе когда-нибудь хотелось повернуть время вспять и начать все сначала?

— Нет, никогда, — покачала головой мама. — Жизнь тогда была невыносимой и очень сложной, а сейчас все гораздо проще. — Потянувшись ко мне, она поцеловала меня в лоб. — Я знаю, как трудно забыть все, что было, забыть боль, собственные трудности, замешательство. Но только не думай, что любви больше не будет, детка. В следующий раз ты уже точно будешь знать, кто ты такая, какой жизнью ты хочешь жить. Вот что я хочу тебе посоветовать: дай себе некоторое время на то, чтобы прийти в себя, а затем бери себя в руки, вскакивай и начинай действовать.

По пути домой мы с Прешес остановились у «Салона де Паоло». Это было нетрудно сделать, поскольку моя квартира располагалась как раз над салоном. Папа какими-то изощренными путями все устроил. В свое время я получу в собственность и салон, и квартиру. А сейчас у меня была уменьшенная плата за квартиру в обмен на то, что я буду краем глаза присматривать за салоном и ловить потенциальных похитителей шампуня.

Такое положение дел сильно волновало Крейга, когда мы были женаты. Жена Крейга после развода выкупила у него его половину дома, и он приобрел маленький кондоминиум в Бостоне. Когда мы поженились, он стал сдавать его.

За годы брака мы не раз обсуждали, должен ли отец переписывать здание только на меня, или имя Крейга, который все-таки был моим мужем, тоже должно быть указано в документах. Правда, сам Крейг отчего-то никогда не задумывался о том, чтобы указать мое имя в документах на его кондоминиум.

Крейг считал, что мой отец контролирует его. Папа же был уверен, что Крейг — типичный охотник за салонами. Я усматривала некую справедливость в том, что София тоже жила над одним из наших салонов и что Крейгу и там не удастся вписать свое имя в число его владельцев. Через пару столетий я, возможно, сочту довольно забавным тот факт, что он связался с ней.